Выбрать главу

- И что же это?

- Изменчивый... Река, которая когда-то была Изменчивым, теперь обрела новое имя.

- Новое имя для обновленной реки, - помимо воли вырвалось у Перкара. Юноша был взволнован. Пять лет назад он пообещал богине потока, что отомстит за нее; несмотря на все препятствия, свое обещание он выполнил, и даже более того. - И как же ее теперь называют? Улыбка Нгангаты стала шире.

- Ага! Я так и думал, что это ты знать захочешь. - Он потер руки, откинулся на спину и стал смотреть на лениво проплывающие облака. Странные темные глаза подернулись голубой дымкой. - Ну так вот: менги зовут ее "Тудаан" - Весенняя река, потому что она несет новую жизнь. Многие из твоих соплеменников называют ее просто "Итани" - "Струящаяся богиня". Но у нее есть и еще одно имя.

Полукровка умолк на мгновение, словно прислушиваясь к лесной тишине.

- Ну? - недовольно буркнул Перкар.

- Ах... Многие зовут ее Анимираму.

Перкару нечего было сказать на это. Он повернулся и стал смотреть на деревья, окаймляющие долину, туда, где далеко-далеко на севере струились воды реки.

- Простите меня, - через несколько секунд поинтересовался Тзэм, - но я не понимаю, что это значит.

- Это значит "Богиня, которую он любил", - тихо ответил Нгангата.

Перкару не хотелось продолжать этот разговор.

- Ты не ответил на мой вопрос, - сказал он более резко, чем намеревался. - Долго ли ты пробудешь здесь на этот раз?

Нгангата задумался:

- Сам не знаю. Несколько дней.

Перкар потер виски, не уверенный, что ему стоит обсуждать интересующий его вопрос сейчас, когда он так плохо себя чувствует. Но, с другой стороны, Тзэм и Нгангата оба находились рядом и никого больше поблизости не было.

- Послушай, Нгангата, и ты, Тзэм, тоже. Я думаю, что мне пора предъявить свои права на землю в новых долинах. Мне кажется, время пришло.

- Это хорошо, - кивнул Нгангата. - Ты и так слишком, долго ждал.

Перкар посмотрел на полуальву так внимательно, как только позволяли его налитые кровью глаза.

- Моя мысль такова, - начал он.

- Ох! - перебил его Нгангата. Перкар поморщился.

- Ты послушай. Я хочу, чтобы вы оба отправились со мной.

- Чтобы сделать всю работу, как я понимаю, - пророкотал Тзэм.

- Чтобы разделить со мной землю, - возразил Перкар. - Чтобы каждому досталось по трети моего надела.

Нгангата молча смотрел на него, взвешивая слова друга. Он-то понимал, что предлагает Перкар, даже если до Тзэма это еще не дошло.

- Как такое может быть? - тихо проговорил полукровка. - Наделы отводятся только членам клана. Мы с Тзэмом к клану не принадлежим.

- Я спрашивал об этом хранителя закона, - ответил Перкар, тщательно взвешивая слова. - Отец может вас усыновить. Тогда вы разделите землю со мной как братья. И ваш надел перейдет потом вашим сыновьям.

- Я могу владеть землей? Как это? - переспросил Тзэм; судя по его тону, великан решил, что ослышался. Перкар повторил свое предложение по-нолийски - чтобы быть уверенным: Тзэм все понял.

- У меня не будет сыновей, - глухим от сдерживаемых чувств голосом ответил Тзэм. - Такие, как я, не имеют потомства. Но...

- Это не имеет значения, - ответил Перкар. - Можешь оставить землю кому пожелаешь - она будет твоей.

- Но только после долгой и тяжелой работы, - добавил Нгангата. - Речь идет не о расчищенном пастбище. Перкар, я ведь охотник, следопыт, а не скотовод.

- Еще много лет большую часть провизии нам будет давать охота, пока стада наши не расплодятся, а деревья не будут вырублены. Даже если ты решишь только охотиться в своих угодьях, земля все равно останется твоей.

- Да, но мне ради этого придется стать твоим братом, - с отвращением сказал Нгангата.

Перкар изумленно поднял на него глаза: после всех этих лет такого он от друга не ожидал. Но тут он заметил, что полукровка с трудом сдерживает смех, и когда тот наконец фыркнул, понял, что на самом деле все в порядке. Его предложение принято.

- Разве тут не красиво? - спросил Перкар, обводя рукой раскинувшуюся перед ними долину. Хизи сначала подумала, что вопрос этот - риторический, но тут юноша повернулся к ней с сияющими глазами, ожидая ответа.

- Красиво, - согласилась она. Это действительно было так: раскинувшийся перед ними простор заставлял замирать сердце - не от благоговения, как некоторые места, которые она видела в Балате; долина была свежа и гостеприимна со своими каменистыми лужайками и качающимся под слетающим с окрестных гор ветром кустарником. Но в глазах Перкара, понимала Хизи, эта земля обладает еще и особой красотой; столь же полно оценить достоинства будущих пастбищ, как и многое другое, она не могла.

- Вот здесь я построю свою дамакуту, - заявил Перкар, показывая на невысокий холм, - а вон там будет первое пастбище. - Он взглянул на ровную лужайку, по которой извивался ручей.

- Это, наверное, разумно, - ответила Хизи, - хотя я ничего не смыслю в пастбищах.

Перкар снова взглянул на Хизи, и она удивилась промелькнувшему в его глазах выражению. Оно было очень похоже на страх.

- Пойдем пройдемся немного, - позвал ее юноша, спешиваясь.

Хизи смотрела, как он привязывает коня к дереву, потом неохотно соскользнула с Чернушки на землю.

- А куда исчезли Тзэм с Нгангатой? - спросила она. - Они же только что были тут.

- Они... э-э... отправились осматривать собственные наделы, ниже по долине, - заикаясь, ответил Перкар - и покраснел.

- А-а. - Почему-то Хизи испытала странное чувство - будто падает с высоты. - А куда идем мы?

- Просто гуляем, - ответил Перкар. - И нам нужно кое-что обсудить.

Судя по его тону, это было что-то серьезное, и комок в животе Хизи стал еще тяжелее. Ради обсуждения чего нужно было тащить ее за четыре дня пути от дамакуты его отца? Хизи раздражало, что Перкар снова что-то держит от нее в секрете. Например, он скрыл от нее, что предложил Тзэму землю. Хизи пришлось выпытывать эту новость у своего старого слуги. Во время поездки Перкар почти не разговаривал с Хизи, словно собственная скрытность стала кляпом у него во рту. Это качество Перкара Хизи хорошо знала и от всей души ненавидела - хотя молчаливость юноши была для нее привычна и даже иногда приятна. И теперь, когда наконец он собирался что-то ей открыть, Хизи была почти испугана. Неужели она боится искренности Перкара больше, чем уклончивости?