Конечно, мы смотрели рынок. Но в тот момент, я, уже расслабленно любуясь на знакомый профиль, ответила:
— От 3 500 000 до 3 900 000, можем поставить 3 800 000.
— 3 800 000, — зачарованно повторил майлав.
— Ох, как мало…. — огорчилась подруга.
Все бы хорошо, но предполагаемая цена была — 4 800 000… Случайно ошиблись в цифре.
После встречи мы с майлавом гуляли в Озерках, держались за руки, и я читала «Незнакомку», но потом опять пошло все не так… У моей космической любви снова возникли внутренние метания и муки совести по поводу разворачивающейся между нами истории. В итоге я опять в переживаниях…. И тут звонит подруга…
— Такая же квартира на первом этаже стоит 4 500 000….
— Ничего, на миллион перепутали, — бодро ответила я, про себя отметив: «прекрасно сделка началась».
Сделка была сложная, но окончилась успешно. Подруга получила большой дом в границах города, а майлав — даже чаевые со стороны продавцов дома. Думаю, за честность и сопереживание клиентам.
Вскоре мы устроили мистический «ведьминский» девичник в купленном доме…
А потом началась пандемия, и подруге это дом очень пригодился.
Любовь же оказалась не на всю жизнь, а значительно короче.
Мертвая весна
Сегодня на ланче в грузинском ресторане мне выдали вредную лепешку, и я пошла кормить голубей. И вдруг вспомнилось — в тот день тоже были голуби.
Это был солнечный день раннего апреля, когда вчера еще шел мокрый снег, и на завтра — его предчувствие. Но сегодня — горячее солнце и холодный ветер, и то, что не сбылось и замерло на зиму, должно обязательно свершиться.
— Я поеду в центр смотреть пандемию, — сказал мне мужчина, которого я любила.
Он обычно не назначал мне свиданий. Все "по делу", как бы он не причем. Дома была законная жена. Я же хотела быть с ним рядом и присоединилась к мероприятию. Да и в то странное время я особенно нуждалась в его присутствии: мои друзья сошли с ума от страха перед неведомой инфекцией и закрылись в домах и квартирах, а я оказалась в полной изоляции. А рядом с любимым я, как и прежде, чувствовала и любовь, и жизнь, и весну.
На Нарвской, где мы встретились, было довольно многолюдно для этой весны, а вот центр города был пустынным. Любимый привез мне «пропуск» от своей маленькой фирмы на беспрепятственное хождение по городу — в то время грозились ввести систему пропусков. На справке стояла печать фирмы и подпись директора — его жены. «Как это мило», — подумалось мне.
На Университетской набережной мы остановились у сфинксов. Ослепляющее солнце, голубое небо, темные волны Невы, золото на куполе Исаакия и шпиле Адмиралтейства, и огромный букет из голубей — прямо на набережной насыпали горку зерна.
Потом мы обедали на скамейке бананами из «Пятерочки» — работали только продовольственные магазины. Мой друг казался шестнадцатилетним худеньким мальчиком с длинными волосами, они выбивались из-под обруча и падали на лицо. Да мы оба были юными и растерянными в этой необычной мертвой весне.
У друга завершалась риэлтерская сделка в банке. При входе в банк нам измерили температуру. Масок в магазинах не было и нас еще не заставляли их надевать. Меня представили клиентам, как коллегу. Все довольно быстро закончилось. Вечером у них была приемка квартиры, но, неожиданно, жена клиента стала просить моего друга подвезти их сейчас в ту сторону, так как «надо поговорить». А мы собирались гулять еще полтора часа! Мой друг растерялся и замолчал, а на моем лице отразилось что-то такое, отчего клиент со словами: «мы перепутали, нам в другую сторону», буквально вытолкал жену из банка.
Мы гуляли по набережной Фонтанки до Невского, и обратно к цирку, и опять до Невского. На мне были белые свадебные туфли на шпильке, мои последние туфли — я не надевала их с давней свадьбы. На остальных «полетели» набойки, обратиться тогда было некуда, а чинить туфли я не умела. Туфли натирали невыносимо, и я чувствовала себя как Русалочка из сказки — было так больно, будто мне в ноги впиваются острые ножи. Но я терпела боль, ведь такое счастье — быть рядом с любимым!
Мы вышли на безлюдный весенний Невский. Напротив Гостинки остановились, время было прощаться, но мне очень не хотелось уезжать домой. И мы продолжали стоять, он рассказывал истории детства и ранней юности, а я … я любила его. «Рассказывай, я снимаю видео, чтобы ты увидел, какой ты красивый, когда не напрягаешься».