Глава двенадцатая
Молли клонило ко сну. Она сказала, что миссис Прайор дала ей снотворное.
— Принесла его мисс Лидия, — говорила Молли. — Очень любезно с ее стороны.
Глаза ее закрылись, как будто она больше ни секунды не могла держать их открытыми. Через одну-две секунды она начала тихонько похрапывать. Но Персис продолжала сидеть на единственном стуле. Глаза ее были устремлены на потное лицо Молли, но мысли ушли совсем в другом направлении.
Даже если письмо ее отправят немедленно, пройдет немало недель, прежде чем она получит ответ. А оставаться здесь так долго они не могут. Отзовется ли на ее просьбу какой-нибудь юрист в Ки-Уэсте? И если отзовется, сколько времени ему потребуется, чтобы узнать всю правду? Она взглянула на свои руки, лежащие на коленях.
Кошелек, который принадлежал дяде Огастину, теперь был в ее распоряжении, но сумма в нем оказалась совсем небольшой. Хватит ли этих денег, чтобы втроем прожить в Ки-Уэсте и, может, заплатить за проезд на север? Впервые Персис подумала, что слишком мало знает о делах своего дяди.
Она медленно встала и подошла к единственному маленькому окну. Эта комната, как и комната капитана, выходила на ров и на канал. Внизу на пристани работали: «Непревзойденный» стоял у берега, и вокруг него суетилось много людей. Рядом лежала «Стрела», ее вытащили на берег. Нос разбитого корабля наклонился, и теперь резной индеец целился своей стрелой в небо.
Еще дальше девушка увидела почтовый корабль, уже поднимающий якорь и готовящийся к отплытию. Несмотря на необходимость заниматься своими делами, Персис порадовалась, что она не на его борту. Он был совсем маленький, гораздо более убогий, чем даже «Стрела».
— Нет!..
Персис повернулась к кровати. На лице Молли появилось выражение, какого девушка никогда не видела. Глаза служанки были по-прежнему закрыты, но лицо исказила гримаса страха.
— Нет!.. — повторила спящая, словно отказываясь видеть какой-то сон.
— Молли! — вспомнив собственный кошмар, Персис быстро подошла, готовая разбудить служанку. — Молли, это только сон!
— Нет! — В этом отрицании прозвучало такое отчаяние, что Персис схватила Молли за плечи и яростно затрясла. Очевидно, Молли видела что-то ужасное.
— Молли! Проснись! — Она трясла служанку, вначале легко, потом все более энергично, потому что Молли не просыпалась.
Вместо этого женщина неожиданно подняла руку и ударила Персис.
— Отпусти... дьявол! Дьявол! — Ее бормотание перешло в крик. — Нож! Нет!
Персис склонилась к ней, взяла за оба плеча, потрясла. Она должна была прервать этот сон, потому что лицо спящей женщины превратилось в отвратительную маску.
Молли ахнула, дыхание со свистом вырывалось из ее губ. Потом она открыла глаза, дико огляделась.
— Дьявол...
Медленно-медленно в ее взгляде появилось сознание, а потом изумление. Персис продолжала держать служанку, как якорь, привязывающий ее к настоящему.
Лицо женщины вновь исказилось, и впервые за все годы Персис увидела у нее на глазах слезы.
— Мисс Персис! — Молли схватила ее руки с такой силой, что пальцы впились в тело девушки. — Мисс Персис, отошлите ее!
— Кого, Молли?
— Ее. Ту самую... — служанка повернула голову на подушке, осматривая комнату. — Но она была здесь! — Капли пота выступили у нее на лбу и на верхней губе. — Я ее видела, ведьму, индейскую колдунью! Она хотела убить меня — ножом, — хотела убить! И вокруг стояло много других, они смотрели, как она это сделает! Я видела все так же ясно, как сейчас вас.
— Это был сон, Молли. Я все время была с тобой. Никого в комнате нет.
Слезы побежали по щекам Молли.
— У меня раньше никогда не было таких снов, мисс Персис. Это реальнее любого сна. Она... она была как дьявол, на лице ужасная маска, и она шла ко мне с ножом. А я не могла убежать... — Рыдания сотрясали мощное тело Молли. — Что со мной, мисс Персис? Правду говорят об этой ведьме, что она может наслать зло и погубить?
— Вздор! — прервала ее Персис со всем убеждением, какое могла призвать. Стоит Молли поверить, что ее прокляли или сглазили, и она по-настоящему заболеет. — Это был сон, всего лишь сон.
Но Молли по-прежнему не выпускала ее руку.
— У меня никогда не было таких живых снов, — повторила она с оттенком прежнего упрямства. — Словно кто-то заставил меня видеть этот сон. Там были все эти люди, язычники в масках и перьях, и горели факелы. И все стояли и смотрели, что со мной делают. И хотели, чтобы меня убили!