Взметнулись юбки, и она исчезла, закрыв за собой дверь хоть и не со стуком, но так, словно захлопнула.
Персис устало встала и снова подошла к окну. Почему-то посещение Лидии заставило ее вспомнить о веере. Как будто что-то связывало девушку с этой зловещей находкой. Может, именно Лидия снова откопала веер и положила в ящик? Но зачем?
Лидия, несомненно, связалась с Ральфом Гриллоном и намерена добиваться своего, несмотря на запрет брата. Она наверняка угадала, почему он предложил поискать раковины. Персис решила, что не будет принимать никакого участия в интриге багамца и своей хозяйки. Если Крю Леверет-ту нужна сторожевая собака для своей сестры, ему придется поискать кого-то другого.
— Нет...
Персис торопливо повернулась к кровати. Неужели у Молли снова кошмар?
Елаза служанки были закрыты, Персис удостоверилась, что она спит, но руки Молли беспорядочно шарили по покрывалу.
— В безопасности... в безопасности... — повторяла она, как будто успокаивала кого-то. — Наверное, уронила, когда стелила постель. Но замок... он в безопасности...
Персис подошла к кровати. Сколько тревоги в этих бессвязных словах! Она должна была узнать, что еще встревожило Молли.
— Молли, — негромко заговорила девушка, — что в безопасности?
— Портфель, — к удивлению Персис, Молли ответила так, будто не спала и разговаривала с ней. — Он был на полу. Но теперь он в безопасности. Должно быть, упал, когда стелили постель.
Портфель! Персис почти забыла, что отдала его Молли на хранение.
Она просунула руку под перину, надеясь нащупать кожу. Пока Молли болеет, лучше взять документы себе. Пальцы ее сомкнулись на уголке кожаного портфеля, и она осторожно, чтобы не потревожить спящую, вытащила его.
— В безопасности? — вновь прозвучала мольба.
Персис плотно прижала к себе портфель. Она наклонилась ближе и сказала, надеясь, что ее уверенность проникнет в сознание спящей:
— В полной безопасности, Молли.
Служанка вздохнула и отвернула голову от девушки. Персис внимательно наблюдала за ней. Молли явно крепко спала, словно кошмар отнял у нее всю энергию и теперь она должна ее восстановить. Персис снова просмотрела бумаги: завещание, письма, показания двоих каперов, которые засвидетельствовали смерть Джеймса Рука в бою. Все на месте. Но она не могла поверить, что их искали только для того, чтобы прочесть...
Зачем? Насколько она знает, никто под этой крышей, кроме нее самой, Молли и Шубала, не заинтересован в делах дяди Огастина. Рассказ Ральфа Гриллона... Может, подкупленный им слуга сообщил ему о документах и дал возможность попытаться заключить с ней сделку? Фантастическая мысль, словно созданная воображением романиста. Но документы просматривались, возможно, вторично. Персис почему-то в этом не сомневалась.
Где же их спрятать? И нужно ли снова прятать? Если их просмотрели и оставили, нет смысла пытаться скрыть их теперь. Девушке очень хотелось разбудить Молли и подробней расспросить о портфеле. Но этого она не могла сделать.
Персис трудно было сидеть неподвижно. Ей всегда говорили, что самый большой недостаток ее характера — это нетерпение. И вот сейчас этот недостаток проявлялся во всей своей красе. Она жаждала деятельности. Нужно было что-то делать. Но отражение в зеркале спрашивало: «Что делать?» И ответа на это у Персис не находилось. Никого не было под этой крышей, к кому она могла бы обратиться со своими вопросами, со своим... воображением. Девушка чувствовала, что ее что-то преследует. Это все результат тревожной ночи, говорила она себе. Но все равно ей казалось, что действуют силы, которых она не понимает.
Крю Леверетт... Странно, но она постоянно мысленно возвращалась к нему. Однако было бы крайней глупостью вываливать на него содержание двух (нет трех, включая Молли) снов и то, что она считает, будто в ее документах дважды рылись. И она не хотела никакого постороннего вмешательства.
У них всегда все решал дядя Огастин. Теперь Персис понимала, насколько от него зависела. Конечно, и к нему она не могла бы обратиться со своими снами и фантазиями. Она представила себе, что бы он ей ответил. Но ответственность всегда лежала на нем, а теперь — на ней.
Персис до сих пор верила в свой здравый смысл и силу характера. Может быть, потому, что эти ее качества раньше никогда не подвергались испытанию? Вопрос потряс девушку, но она решила не поддаваться.
Над ней довлеет долг — по отношению к дяде Огастину, который доверил его ей, пусть под влиянием обстоятельств, перед Молли и Шубалом, наконец, перед самой собой. Она должна принять решение и выполнить его.