Никого не было видно, и Персис прижалась к стене, так что коснулась ее плечом. Все то же принуждение заставило ее двинуться в сторону туннеля.
— ... уютно, как жуку-долгоносику в бисквите.
Теперь слова звучали достаточно громко, чтобы она разобрала их. А в тоне сквозило злорадное веселье.
— Не беспокойтесь о нем, моя дорогая. Мы возьмем все, что нам нужно, и еще до того, как они проснутся и начнут поиски, будем уже в безопасности. Только взгляните на него: великий капитан Леверетт связан, как свинья по пути на рынок.
— Ральф, Ральф... нам нужно уходить... не знаю, сколько они проспят...
Лидия! Вот только голос девушки потерял обычную уверенность. Она вот-вот расплачется.
— О, им потребуется время, чтобы отыскать своего повелителя и хозяина. А то, что у нас с собой, положит конец всем нашим затруднениям. Не думал я, что Леверетт так глуп. Он слишком много держал наличности. А когда мы поженимся, моя дорогая, он не посмеет поднять крик. Мы объявим, что это ваше приданое.
— Но другая вещь? Этот портфель?
— Не тревожьтесь и об этом, моя дорогая. Эти бумаги стоят больше, чем то, что мы нашли в сейфе. Мы сможем поехать в Париж, любимая... что вы на это скажете? Вы ведь всегда хотели повидать мир... Ну, теперь у нас в руках ключ к этому.
— Но Персис...
— У Персис Рук, моя дорогая, теперь нет ни малейшей надежды получить то, за чем приплыл сюда старый дурак. Глупая женщина составила глупое завещание. Нарушить его, после того как исчезнут эти документы, будет так же легко, как вам окунуть пальцы в воду и потом стряхнуть капли. Как мило с его стороны... и с ее тоже... держать все это под рукой. Чтобы полегче было отобрать! Мы просто-таки обязаны нарушить завещание. Эти высокомерные и богатые Руки хотят получить наследство Амоса. И понимаете, если бы они по-прежнему были богаты, им не потребовалось бы все тут вынюхивать. Они бы сами ни за что сюда не явились!
Теперь в голосе его не слышалось веселья. Рука Персис инстинктивно коснулась кинжала. Голос Ральфа Гриллона оставался легким, но что-то в нем усилило внутренний холод, который грыз Персис с самого пробуждения в казавшемся покинутом доме.
— Ну хорошо, девочка, мы отправляемся. Отдыхай спокойно, друг...
Послышался плеск, и Лидия вскрикнула:
— Не нужно, Ральф, вы едва не перевернули каноэ. Перестаньте!
— А вы никогда не думали, Лидия, что произойдет, если ваш брат умрет? Вы станете очень богатой наследницей. Что вы делаете, маленькая дурочка?
— Не надо хватать меня, Ральф. Я знаю, вы только шутите. Но вы оставляете Крю одного. Мы получили то, что нам нужно. Прекратите свои игры. Мне они не нравятся!
Ральф Гриллон рассмеялся:
— Ну хорошо, любимая, как хотите. Я не жаден, во всяком случае, не очень жаден. Для одной ночи мы добились немалого. Забирайтесь во вторую долбленку и ложитесь. Я выведу ее. На мне подходящие шляпа и тряпки. Все примут меня за краснокожую колдунью, домашнее животное Крю. Мы сможем пробраться на юг острова и пустим ракету.
— А если ее заметят, Ральф?
— Не заметят. Я нашел место между скалами, где огонь можно увидеть только с моря. А теперь — поехали!
— А что, если Крю найдут до прихода вашего корабля?
— Никакой вероятности. Я все спланировал хорошо, моя дорогая, очень хорошо. Это мой лучший шанс. Ваш тоже, конечно. Думайте о Париже, Лидия, и лежите спокойно. Все будет, как я обещал.
Персис услышала плеск, с каким весло опускается в воду. Свет потускнел и совсем исчез. Она крепко зажала рукой рот. Здесь карниз кончался, дальше шел только узкий выступ, которого она в темноте не видела. Она не может идти по такому скользкому и узкому пути. Но придется!
В конце концов она начала продвигаться дюйм за дюймом, скорчившись по-лягушачьи, опустив одну руку в воду, чтобы не потерять устойчивости. Из слов Ральфа она поняла, что Крю, беспомощного, оставили в лодке. Но привязана ли лодка или уже уплывает от нее?
И тут она ударилась рукой о дерево так сильно, что едва не закричала. Ощупала то, к чему прикоснулась: край каноэ, совсем рядом с узким выступом, на котором она стоит. Но... в каноэ вода!
Ужаснувшаяся Персис опустила дрожащую руку глубже, нащупала мокрую ткань, тело под ней. Ральф... Ральф должен был знать, что в каноэ вода... он хотел, чтобы жертва утонула!
Левой рукой девушка высвободила лезвие кинжала из ножен веера, правой ощупывая тело. Наконец ее пальцы наткнулись на веревку. Не зная, сколько у нее времени осталось, она принялась пилить кинжалом. Голова Крю лежала в воде. Может, он уже утонул?