— Это какое-то безумие, — пролепетала Александра.
— Сделаете?
— Д-да, полагаю, но… Хорошо бы приобщить свидетельство кого-то, кто хорошо знал этого человека и пользуется уважением в обществе.
— Эй, дохлый! — позвал я. — Кто в Поречье тебя знает? Из уважаемых людей?
Не прекращая писать, мертвец назвал имя. Я пошёл к двери.
— Скоро вернусь.
— Вы ведь не оставите нас наедине с трупом⁈ — взвизгнула Евгения.
— Не волнуйтесь, я быстро. Покусать вас он не успеет.
Я и вправду не задержался. Место работы достопамятного градоправителя, господина Абрамова, было в шаговой доступности от резиденции Урюпиных. И Абрамов оказался дома. Впустили меня вообще без каких-либо проблем.
— Господин Давыдов? — Абрамов в своём кабинете спрятался от меня за креслом, вцепившись в его спинку, и зашевелил усами. — Чем обязан?
— Жизнью. Я ведь от кикиморы вашу семью спас, помните?
— Помню. По гроб жизни благодарен вам за спасение! — Абрамов даже зубами скрежетнул.
— А теперь мне нужна от вас встречная услуга. Вы ведь знаете Вольфганга Головина?
— Да, конечно. Только он, насколько я знаю, сейчас обитает в Смоленске…
— Вообще да, но приехал в гости. Ненадолго. И хочет срочно увидеться с вами. Прямо сейчас.
Судя по тому, как забегали глаза Абрамова, дела он с Головиным проворачивал тёмные. В чём я, в общем-то, ни секунды не сомневался.
— Идёмте, — приказал я. — Слово охотника: никакая опасность вам не угрожает. Нам нужно к сёстрам Урюпиным.
Услышав фамилию, Абрамов расслабился. Сёстры Урюпины — это было нечто нестрашное и официальное. Он надел камзол, нацепил шляпу, и мы покинули здание градоправления.
Когда вернулись в офис Урюпиных, мертвяк был ещё жив. Заявление о своей жизнеспособности уже написал, и теперь катал завещание. Абрамов, увидев окровавленный живой труп с жутким шрамом поперёк шеи, побледнел и попытался упасть в обморок.
— Спокойно! — приструнил я его. — Это же ваш добрый друг, Вольфганг Матвеевич! Ну, попачкался немного — бывает. Что ж теперь, не здороваться с человеком?
— Господин Головин? — робко позвал Абрамов.
Мертвяк поднял голову, смерил «доброго друга» равнодушным взглядом.
— Здравствуйте, Афанасий Афанасьевич. Как по-вашему, я жив?
— Эм… Живы, но… Вы, вероятно, ранены?
— Это ничего, — успокоил я. — Главное, что жив. Напишите, пожалуйста, об этом соответствующую бумагу.
— Садитесь сюда, — подвинула своё кресло Александра. — Пожалуйста, вот перо…
К счастью, действия Знака хватило на то, чтобы уладить все бюрократические процедуры. Абрамов, исполнив всё, что от него требовалось, отчалил в полном недоумении относительно происходящего. А мы с мертвяком в сопровождении Александры вышли на улицу.
— Никогда бы не подумала, что скажу такое, — с некоторым смущением начала Александра.
— Но? — поторопил я.
— Но для полной уверенности вашему компаньону было бы неплохо умереть в людном месте. Тогда будет ещё множество свидетельств его смерти, и в оной уже при всём желании никто не усомнится.
— Вообще не вопрос, — кивнул я. — Ты как, Вольфганг, выпить хочешь?
— Мне всё равно.
— Скучный ты. Хотя не сказать, что при жизни веселее был… Ладно, идём.
Александра с нами не пошла. Только перекрестилась, глядя вслед. А мы с Вольфгангом прошагали пару кварталов и увидели приличный кабак.
— Иди туда, — приказал я. — Возьми пива. Поговори с кем-нибудь.
— Понял.
Я стоял через дорогу и наблюдал, как Вольфганг заходит в кабак. Через секунду оттуда послышался визг — наверное, залитая кровью рубашка и шрам на шее произвели эффект. Пару минут было тихо, а потом раздался уже многоголосый крик, в котором слышалось: «Доктора! Доктора позовите!».
Кивнув, я двинулся своей дорогой. Дело было сделано. Вольфганг Головин умер только что, на глазах у десятка людей. Теперь за дальнейшую судьбу имущества Головиных можно не беспокоиться.
Надеюсь, что до Троекурова новость дойдёт быстро. Глядишь, удар хватит со злости… Хотя это, конечно, было бы слишком большой удачей. С Троекуровым мне ещё предстоит повозиться. Это тебе не тупорылая нечисть, тут масштаб посерьёзнее. И ниточки тянутся в Петербург, если не дальше.
В общем, Троекурова нужно обхаживать с чувством, толком и расстановкой, этот вопрос с кондачка не решить. А пока займёмся жабой и гадюкой.
Время я всегда чувствовал отлично, до назначенной встречи с отважной разведчицей Марфой оставалось уже впритык. Я зашёл в ближайший переулок. Выбрал место поукромнее и изобразил Знак. Выйдя из знакомого пореченского круга, направил стопы к особняку Головиных.