«Хотел-хотел, да перехотел, — пробурчала лисица, силясь вырваться. — Поздно, чего тут! Теперь половина ее жизни — моя! А ты руку отпусти, иначе отгрызу!»
«Грызи», — ответил парень.
Лисица, не будь дура, и вцепилась. Парень пальцы не разжал, только захохотал громко, страшно, аж птицы ночные петь перестали от жути. Полилась из прокушенных пальцев кровь темная, вязкая, шепчущая на сто голосов. В ужасе отшатнулась лисица, отплевываясь и пытаясь унять разом зашумевшую голову, заговорившие в ней чужие души.
«Я и впрямь собирался освободить ту девчонку, потому что люблю людей гордых и упрямых. Только мне, так повелось, в людские дела вмешиваться себе дороже. А вот тебе, я посмотрю, ничего не мешает и среди людей вертеться, и демоном прикидываться».
Не заметил он, как успела лисица выхватить из рукава уголек и кое-как, но все-таки накарябать на ладони охранный знак.
«А хвост ты свой потеряла, — добавил парень, — еще когда через забор лезла. На вот, забери».
Ронга скрестила руки на груди, недовольная таким тривиальным финалом, а Байчу так и не сменил выражение лица — на нем по-прежнему красовалось мучительное непонимание. Дедушка Фэнг счел это успехом, так как важно покивал и победно хлопнул в ладони.
— Да-да, вот так-так, именно так… Именно так одна из первых шаманок рода Фэнг, тогда еще не помышлявшая о собственной лавке и оседлой жизни, зато превосходно умеющая носить лисьи хвосты и маски, встретилась с первым из демонов, которые с тех пор всегда испытывали к роду Фэнг особый интерес и приятие.
— А что с Маян? — спросила Ронга. — Я думал, сказка про нее… Сбежала и вышла замуж за короля соседней страны, а потом встретила свою спасительницу и осыпала ее дарами?
— А? Что? Нет, Маян стала рыбачкой, а эти двое идиотов всю жизнь прошлялись по земле, дурача народ. Пока прапрапра… родственница не умерла. В тюрьме. За мошенничество. И за… Умерла, в общем.
Дедушка Фэнг решил не разрушать дальше образ лихой прабабки с лисьим хвостом, а вместо этого поднял чашку, отхлебнул немного чая, довольно улыбнулся и сказал уже спокойным деловым тоном:
— Та родственница и выяснила, путем долгих проб, ссор и примирений, как еще можно обнаружить демона. Так что нынешним шаманам и колдунам уже необязательно грызть каждого подозрительного человека, и демонология после ее открытий стала ужасно скучной и нудной наукой. — Он не сдержался и захихикал в чашку с чаем. — Кхм… Так вот. Для начала, можно плеснуть в него содержимым ночного горшка, но городская канализация лишила нас такой прекрасной защиты.
— Дедушка, ты и впрямь…
Ронга новыми глазами посмотрела на Байчу.
— Еще не знаю. Но если я спрошу, он ведь не признается! Ткни его иглой И-Шиань.
Байчу равнодушно протянул руку. Дедушка Фэнг, кажется, расстроился.
— А еще демоны начинают чихать от запаха лаванды. — Он помахал ладонью над чашкой с чаем, отгоняя пар в сторону Байчу. — Чудовищно чихать, до крови в горле… Мне жаль, — вздохнул он, — действительно жаль. Потому что будь ты проклятым монстром, столь же коварным, сколько живучим, то мне было легче оставить с тобой внучку, которой ты вдруг решил помочь.
Байчу взглянул на него, не поменявшись в лице. Он по-прежнему не встал с асфальта, но следующие действия дедушки Фэнга заставили его едва не упасть назад и быстро подняться, широко распахнув глаза.
В руке дедушки Фэнга закачался амулет — взгляд Байчу заметался от него к двум другим, на балке под козырьком И Дин Хо. Так вот чем еще занимался дедушка ночью, кроме как пил чай и читал про демонов!
Ронга заметила, что имя на деревянной дощечке написано простым хинсанским письмом, которым дедушка даже в быту почти не пользовался. Самая молодая система ему совсем не нравилась, она была слишком далека от привычных вещей, она была… будущим. Его собственное имя было написано письмом старой школы, имя Ронги — отмененным алфавитом Сан, «принадлежащим прошлому и будущему», имя Байчу… Ронге стало тревожно от того, что дедушка Фэнг так просто вписывает его в их привычную жизнь.
Байчу же был едва ли не в ужасе.
Как завороженный, он следил за движениями дедушки Фэнга, завязывающего красные шнурки вокруг балки хитроумными узлами, и его пальцы, вцепившиеся в сверток с мечом, белели до синевы, вены на руках вздувались.
— Вот так-так, — сказал дедушка Фэнг будничным тоном, хотя глаза его будто покрылись стеклом. — Надеюсь, это вас хоть немного убережет, детки.
— Он решил помочь мне, — медленно произнесла Ронга, — потому что тоже хочет убить Суджан Вона. Этого монстра. Здесь нет ничего настолько… значимого.
«Здесь нет ничего, из-за чего бы стоило практически принимать незнакомца в семью! — хотела крикнуть Ронга. — Что с тобой, чего ты так боишься? Что ты предчувствуешь, раз даже чужака наградил мощным домашним оберегом?!»
Именно тогда Байчу решил заговорить.
— Вероятно, я помог тебе не только поэтому. Точнее, не просто так это был именно я и именно ты, понимаешь? — он перевел дух, не отрывая взгляда от колышущихся на ветру амулетов. — Это имя… Хотел спросить еще вчера, но забыл. Ты назвала имя тогда.
Ронга нахмурилась, восстанавливая в уме вчерашние события. Разве она звала кого-то по имени?…
— Кенха.
Байчу еще немного помолчал, как будто надеясь, что Ронга все поймет и объяснит вместо него.
Ронга и поняла.
Только отказывалась верить.
Просто… Просто она радовалась совпадениям раньше, но теперь совпадения захватили не ее и какого-то странного человека, а ее и ее единственную семью! Судьбы бы не боялись, если бы ее проявления связывались с чем-то хорошим!
— Я знал человека с таким именем, — вздохнул Байчу. — Возможно ли такое, что…
«Нет, — подумала Ронга. — Нет, невозможно, и думать нечего!»
Кенха была из Западной Жу.
Байчу был из Западной Жу.
Кенха болтала о том, как все ее немыслимо любили.
Байчу выглядел как человек, которому вырвали сердце.
Нет. Нет-нет-нет-нет, это невозможно!
ЭТО СЛИШКОМ.
Ронга сама не поняла, что поразило ее настолько сильно: что Байчу действительно знал Кенху когда-то и, чего уж тут, и вправду мог мстить именно за нее; или что она, Ронга, столкнулась сначала с убийцей Кенхи, а потом с призраком Кенхи, а потом с возлюбленным — или кем?! — Кенхи, и, как ни крути, а именно с Кенхи-Кенхи-Кенхи начались ее серьезные раздумья о том, чтобы и впрямь убить мафиози, и… Кенха привела ее ко всему этому.
Кенха привела его ко всему этому.
— На могилку сходить не забудьте, — дедушка Фэнг разрушил тяжелое молчание и похлопал внучку по плечу. — И завтракайте, чего встали?
Байчу положил сверток с мечом на скамейку, обхватил чашку двумя руками и выпил горячий чай, не отрывая губ от глиняной кромки, пряча за чашкой лицо как можно дольше. Дедушка тем временем развернул пиджак, ужаснулся ножнам и пообещал подыскать что-то получше, как будто все было нормально, обычно, и привычный мир вовсе не взрывался вокруг них с ошеломительным грохотом.
В завершение всего Байчу поднял взгляд на вывеску И Дин Хо. Медленно пошевелил губами, будто бы он, не умеющий читать, мог разобрать черты и штрихи древнего письма. И все же, посмотрев на вывеску так и эдак, он поднял руку и указал на центральный иероглиф.
— Что все это значит? Я знаю только средний знак. А остальное?
После долгого молчания, пока Байчу недоверчиво переводил взгляд с дедушки на Ронгу и обратно, дедушка Фэнг тихо спросил:
— И что же ты здесь разобрал? Что значит средний иероглиф, по-твоему?
Байчу явно засомневался в своих способностях, но, взглянув вверх еще раз, все же решительно сказал, и слово затрепетало на ветру вместе с домашними амулетами:
— Смерть.
7. Убийца дракона
Жили-были Вань и Чжань. И Вань решил обмануть Чжаня, как водится, но не сумел. И захватить наркорынок Западной Жу, откуда Чжань был родом, у Ваня не вышло. Даже на шажок продвинуться не получилось. Тогда Вань, будучи наполовину хинсанцем, наполовину жу, вернулся к хинсанской семейной ветви, и там уж у него все прекрасно сложилось. Но обиду коварный Вань не забыл. И при случае взял да убил Маян, гордую красавицу, любимую дочь Чжаня, что приехала поглядеть на хинсанские красоты.