Время от времени сталкиваясь с «кувшинками» за работой — что было неизбежно, если ты безликий слуга, обязанный поддерживать неземную чистоту райских прудов, — Ронга пришла еще к одной неожиданной мысли. Образы местных девушек таили в себе больше поэзии, чем образы влюбленных под луной. Тяжелая и мистическая атмосфера «Лилий» с их широкими плитами серого гранита, тусклым светом, темными дорожками для слуг, черными от искусственной старости деревянными мостками и белоснежными девами в одинаковых бесстрастных масках влияла на постоянных работников самым прямым образом. Они сами себе казались выступающими в театре — теней или традиционном, зависело лишь от обязанностей. Ронга была тенью, «кувшинки» — актрисами. Цветами, феями, оборотнями, призраками, водяными духами. Персонажами нарисованными и написанными, сказанными и спетыми — только не настоящими людьми. Возможно, в этом был секрет успеха «Лилий» и гениальность их хозяйки, мадам Чен. Недаром залы звались «Семь облаков», «Семь завес», «Семь дверей», «Семь ветров». «Семь дверей я закрою за собой, семь завес падут предо мной, семь облаков поднимут меня, семь ветров унесут меня» — строки поэмы-заклинания, популярного во время второго императора Сан, означали отрешенность от этого мира в плотной связи с ним же.
…Сладкие слова.
Ронга держалась на позиции обычной служанки из-за нескольких причин. Во-первых, у нее было жилье, пусть и в Мадаре, а значит большая часть расходов исключалась. Во-вторых, с детства занятая вопросами вроде оживших мертвецов и пожирающих плоть духов, она испытывала мало страсти к вещам и деньги тратила только по необходимости. В-третьих, ей и так было мучительно стыдно за обман дедушки. Гордости среди этих причин не было — Ронга не задумывалась о подобном, воспринимая собственную жизнь по принципу «я берег, но разольется река — стану дном». Улянь У Кими, брат-философ династии Хин, беспрекословно принял отречение от королевской фамилии. Сейчас Ронга может позволить себе жизнь берега. Переберется выше в половодье, но если случится наводнение, она будет дном. Дном с вязким илом и стайками рыб, но той же землей, как ни посмотри.
Многим «кувшинкам» было бы легче жить с подобной философией, это Ронга тоже не могла не заметить. Иногда пыталась донести. Осторожно. Улянь У Кими и «Поэма Семи» безызвестного автора со свистом прошлись по рукам нелюбимых дочерей и забытых сестер, зачастую даже плохо умеющих читать. Дедушка думал, что внучка работает медсестрой после курсов, тогда как на самом деле Ронга начала работать в «Лилиях» еще во время учебы, как раз для того чтобы эту учебу оплатить, а позже осталась. Но курсы Ронга все-таки завершила, а потому часто помогала девушкам, если клиенты оказывались слишком грубы.
Неудивительно, что она быстро стала любимицей, поначалу с непониманием, а потом с благодарностью впитывая ту искреннюю ласку, на которую «кувшинки» были способны.
Как многим людям, часто встречающим мертвецов, Ронге всегда было мало живого тепла.
Поэтому каждый день, придя в «Лилии», она крепко обнимала отдыхающих в раздевалке девушек, которые, стоило Ронге только показаться в дверях, протягивали к ней мягкие белые руки, приветливо кивала их более сдержанным приятельницам и расцеловывала свою самую близкую подругу, Ру-Мейру, которую благодаря имени и миленькому, почти детскому личику звали Руру, что значит «голубенок». На самом деле, они не были подругами — Ронга называла ее так про себя за неимением подходящего слова. Просто так вышло, что из всех они лучше всего друг друга знали, невольно, но все-таки проникнув в чужую жизнь дальше положенного.
Началось с того, что в один из дней гость схватил за руку Ронгу, спокойно меняющую жасминовые конусы в курительницах. Мадам Чен всегда предупреждала посетителей, что о «дополнительных услугах» необходимо договариваться до посещения купален, но это ублюдка не смутило. Столько грязи Ронга не слышала еще никогда. У нее хватило бы сил вырваться, но жалобы, скорее всего, привели бы к высокому штрафу. Да, мадам Чен была более-менее честной хозяйкой — не позволяла гостям наглеть или отправляла к особо влиятельным и потому наглым только «кувшинок», — но все-таки и гостям старалась угодить изо всех сил. Где-то за пять секунд борьбы с тошнотой у Ронги созрел смелый план. Приложив неслыханные усилия, вспомнив все что наблюдала здесь в исполнении «кувшинок», Ронга ласково заверила мужчину, что подготовится и придет буквально через минуту.
В раздевалке была Руру, Исинь и Хуанг-Вэй. Исинь была очень высокой, а Хуанг-Вэй обладала невозможно белой кожей и косами до пояса. И ту, и другую невозможно было спутать с Ронгой. Зато Руру походила на нее ростом и фигурой, да вдобавок недавно подстригла волосы по моде, до плеч, и высветлила до темной рыжины. Со спины Руру вполне могли спутать с Ронгой, а большего последней и не требовалось. Все работницы «Лилий» носили одинаковые белые маски, так что «кувшинка» вполне могла бы заменить служанку.
Ронга понимала, что поступила паршиво, высказав свою просьбу при любивших ее Исинь и Хуанг-Вэй. Руру вовсе не хотелось становиться изгоем в коллективе, отказав всеобщей любимице… Ронга поступила отвратительно.
Но, благо, в отличие от других своих отвратительных поступков, тут она смогла искупить вину.
Случай представился сам собой — младшая сестренка Руру, Ру-Мейлян, как-то явилась в «Лилии». Как выяснилось из разговора, ради которого Ронге пришлось сесть на корточки и пожертвовать бойкой девочке свой обед, поискать сестру здесь ее надоумил пьяный «дядя». Кто он такой? Зачем так поступил? Что происходит в семье Ру-Мейру?… От всех этих вопросов Ронге заранее стало тошно. Руру не обрадовалась бы ни вопросам Ронги, ни, уж тем более, визиту сестренки, поэтому Ронга три часа прятала Ру-Мейлян по подсобкам и кладовкам, на ходу выдумывая небылицы и игры и пытаясь оторвать Ру-Мейру от работы так, чтобы не вызвать подозрений у других «кувшинок». Ру-Мейлян убедилась, что старшая сестра работает на ужасно важной работе и не стоит сюда больше приходить, никто не узнал о случившемся, и отношения между Руру и Ронгой стали чуть-чуть теплее.
А после случилась Иджи Хонг Хуань. Первая красавица страны… Времен расцвета династии Хин.
В Золотой век Хины красавицы из публичных домов нередко выступали связными и шпионками в политических играх двора, и Иджи Хонг Хуань была лучшей из них. Говорили, что благодаря красоте, изяществу и уму она даже очевидно проигрышные комбинации оборачивала собственным успехом. Однако никаких талантов ей не хватило, чтобы войти в императорский дом даже наложницей. История знала множество случаев, когда проститутки становились младшими женами, а Иджи Хонг Хуань, по всем источникам, затрагивающим такую деликатную тему, была беззаветно предана восьмому принцу, Хин Му Нишану. В несравненной красоте и блестящем уме Иджи Хонг Хуань никто не сомневался, так что догадки строились вокруг принца — самые разные, от шантажа Западной Жу до, самое популярное, гомосексуальности Му Нишана, который так и не оставил после себя наследников.
И в современности в каждом фильме или сериале, посвященном тому времени, если не на первом плане, то на втором или третьем обязательно встречалась фигура Иджи Хонг Хуань — непревзойденной красавицы, искусной во всем, самоотверженно любящей, но бесконечно несчастной в любви.
История земной богини завершалась всегда одинаково — ссылкой подальше от Чжоуланя. Сейчас за право зваться последним домом легендарной красавицы боролись как минимум три города… Как выяснилось, Мидзин победил, пусть Ронга и не могла это никому рассказать. Иджи Хонг Хуань вернулась в этот мир на песни празднующих Духов день «кувшинок» и не пожелала уходить, увидев такое чудесное заведение как «Лилии».