Не думая, Ронга подпрыгнула, одной рукой вцепилась в ткань и потянула тело на себя, а другую поднесла ко рту и вцепилась зубами в большой палец. Покрывало отпускало лицо Иджи Хонг Хуань тяжело, как будто кожу приходилось сдирать с каждым движением, но Ронга все-таки сумела освободить рот женщины и сунуть между ее белых зубов свой окровавленный палец.
В тот же миг покрывало упало на пол и скользнуло в воду.
Ронга рассмотрела свой палец — укусила так сильно, что ноготь треснул посередине. Зарастать будет долго, больно и уродливо.
— Как ты это сделала? — поразилась Иджи Хонг Хуань, проводив покрывало злым взглядом.
— Ну, я-то никаких тряпок не боюсь, — пожала плечами Ронга. — Ты могла бы попробовать вселиться в меня или Руру, чтобы избежать его, но не стала. Это… хороший поступок. Неожиданный. Ронга уже примерно догадалась, что произошло с красавицей века назад.
Бывает так, что призраком становится не человек, а вещь. Так, впитав ужас тонущей Иджи Хонг Хуань, покрывало стало монстром, вечно сопровождающим ее. Ронга, поделившись с призраком частью себя, позволила Иджи Хонг Хуань прикинуться человеком, причем, шаманкой, способной этих призраков гонять в хвост и гриву. На какое-то время это обмануло вещь-убийцу.
— Спасибо, — сказала Иджи Хонг Хуань. — Благодарю драгоценную духовидицу.
И поклонилась, сложив руки у пояса, как было принято в Хине. И не так, как Ронга видела в исторических сериалах.
— Да не за что, — ответила она, шмыгнув носом. — Это одеяло еще прогнать надо.
Руру за все это время не произнесла ни слова и не двинулась с места. Сначала сидела у стены, сплевывая воду, потом таращилась на Ронгу, которая прыгала, боролась и говорила с воздухом, зачем-то искусав себя до крови.
— Ты в порядке?
Руру посмотрела на нее, как на идиотку.
— Кто из нас сошел с ума? — спросила Руру. — Ты или я? Ведь я… Я видела что-то там, под водой. И я не сама так упала, как бы я могла?…
Руру говорила сбивчиво, задыхаясь, не веря в собственные слова и делом пары минут было бы убедить ее, будто все это ей померещилось. Даже прыгающая и дерущаяся с невидимкой Ронга. Но тут Иджи Хонг Хуань решила, что достаточно отблагодарила Ронгу, и вставила свое:
— Я спасла ее, так пусть отдаст серьги!
— Что?
— Сережки! Они мне нравятся, хочу такие.
— Я принесу тебе лучше.
— Или упокоишь вместе с покрывалом! Хочу сейчас и именно эти. Иначе пойду и утоплю кого-нибудь, я могу. Забери их, ты явно выше ее в обществе, так просто возьми.
— Утопишь?…
Строго говоря, она и впрямь могла. Иджи Хонг Хуань оказалась на редкость сильным призраком. К «кувшинкам» она проявила трогательную симпатию, но ничто не мешало ей убить кого-то из гостей. Особенно, если он походил на ее убийцу или подославшего его Хин Му Нишана.
— Это призрак? — меж тем спросила поднявшаяся на ноги Руру. — П-правда, призрак?
— Правда, призрак, — согласилась Ронга обреченно. — И он хочет твои серьги.
Она думала, что Руру убежит, но вместо этого девушка дрожащими руками вынула из ушей сережки и протянула Ронге. Ронга в свою очередь отдала их призраку. Иджи Хонг Хуань хихикнула и быстро спрятала одну маленькую подвеску в кармашек на рукаве, а вторую принялась разглядывать на свету, радостно щурясь.
Руру отлично видела, как серьги исчезли с ладони Ронги, но, к большому облегчению последней, не упала в обморок и не завопила.
Так, они сорвали один из занавесов, отперли одну из дверей. Сами того не желая, узнали друг о друге слишком много правды. В мрачном и порочном мире «Лилий», в мире-театре на воде и лжи — это было довольно болезненным.
Руру после того происшествия сказалась простывшей на пару дней, после чего вернулась, отвела Ронгу в сторонку и протянула ей золотое кольцо.
— Подумала, что пара сережек — слишком малая цена за мою жизнь, — ответила она на немой вопрос.
Иджи Хонг Хуань к тому времени уже набралась сил настолько, что смогла бы воровать, но Ронга уговорила ее этого не делать, объяснив, что тогда пострадают столь полюбившиеся ей девушки.
— Ей не нравится, — сказала Ронга. — Слишком грубое. И, слушай, только не вздумай использовать меня как медиума!
Руру серьезно кивнула и продолжила время от времени приносить золотые вещи. Некоторые Иджи Хонг Хуань забирала без тени смущения. Ей приносило радость это маленькое поклонение. Что же до тайн… В тот день, после того как Ронга все-таки отыскала киноварь в собственном рюкзаке и, оставшись на ночь в «Лилиях» якобы из-за ссоры в доме, уничтожила вещь-убийцу, Иджи Хонг Хуань охотно рассказала о своей смерти.
Подосланный Хин Му Нишаном убийца представился художником и сообщил, что принц, неспособный навестить возлюбленную, хочет обзавестись ее портретом, где она изображена среди осенних листьев, в самом прекрасном из нарядов. Иджи Хонг Хуань очень обрадовалась, ведь крайне редко принц так открыто выказывал ей свой восторг и привязанность. Он знал, как любит его жемчужина красный цвет и богатые одеяния, помнил наряд из четырех слоев шелка и тяжелого пояса, ведь снимал его так часто. Знал, что в таком наряде и со своими обожаемыми драгоценностями Иджи Хонг Хуань непременно пойдет ко дну, стоит только толкнуть ее в пруд во внутреннем дворе. Для верности же убийца оглушил ее и спеленал длинным и широким покрывалом перед тем, как толкнуть в воду, а после сбежал. Она очнулась в воде, но выпутаться из ткани уже не смогла, и умирала мучительно, с рвущимися от боли легкими и просветами солнца где-то там над ней — близко, но не дотянуться.
Выглядело так, будто она пошла прогуляться, закутавшись в покрывало от холода, и поскользнулась на первом льду, сковавшем камни у пруда.
— Я знала, что рано или поздно он возненавидит себя и сочтет людскую молву слишком опасной.
Свет был погашен, за исключением ламп на стенах бассейна. Иджи Хонг Хуань с нежной улыбкой провела рукой над водой, любуясь бликами золота.
— Что ж, по крайней мере, мой любимый принц дал мне уйти во всем великолепии.
— Если тебя это утешит, то он так и не женился. И наследников не оставил.
Иджи Хонг Хуань улыбнулась так, будто ничего другого она и не ожидала.
— Почему вообще он себя ненавидел и чего-то там боялся? — поразилась Ронга. — Понимаешь, это же самая главная тайна! У императора в наложницах были девушки из публичных домов, у его братьев тем более, всеобщий любимец — я сегодня специально почитала! — младший принц Ан Нань чуть ли не жил в борделях, а ему-то что мешало?
Иджи Хонг Хуань выслушала эту пылкую тираду с легким удивлением.
— Он что, и впрямь заставил всех молчать… — произнесла она растерянно.
А потом поднялась и стала неспешно раздеваться. Ронга невольно затаила дыхание, завороженная и готовая ослепнуть. И… вскоре узнала, что легендарная красавица Хины, красный цветок Чжоуланя, непревзойденная Иджи Хонг Хуань… была мужчиной. Прекрасным мужчиной непередаваемой красоты.
От неожиданности Ронга выругалась, чем вызвала у Иджи Хонг Хуань мелодичный, переливчатый смех.
Насколько Ронга помнила историю — а помнила она ее отлично, воспитанная дедушкой Фэнгом и книжным шкафом, — уже следующее поколение императорской семьи преспокойно плюнуло на традиции. Точнее, вспомнило, что эти самые традиции установлены были лишь правнуками первого императора Хины, Хин Су Чжоу, а значит и традициями-то называться не могут. Маловато лет им, в общем, а кто не согласен — вот новый император, Хин У Фань, только закончил вешать сторонников императора предыдущего, своего старшего брата. Ему все претензии предъявляйте, короче говоря.
— Родились бы вы в другое время, — искренне посочувствовала Ронга, — все было бы иначе.
— Родились бы мы в другое время, — эхом ответила Иджи Хонг Хуань. — Или другими людьми… То были бы совсем не мы.
Ронга не стала прогонять ее, решив, что «кувшинкам» пригодится когда-нибудь симпатия могущественного призрака. Какое-то время приглядывалась, но Иджи Хонг Хуань и впрямь не причиняла вреда девушкам, а иногда и помогала. Бродила по «Лилиям», купалась и плавала, когда залы были свободны, отчего работники удивлялись и ругали друг дружку, забывших слить воду. От природы любопытная, разглядывала вещи и людей, говорила с Ронгой. Озорство призрака ограничивалось разве что перепутанной одеждой.