Публикация вызвала некий шум и активно обсуждалась на нескольких форумах.
Не скажу, что все были со мной не согласны. Но душевные обвинения в «советском идиотизме», смелые утверждения, что «кредиты — это двигатель экономики» и красивые сентенции на тему «плюсы от возможности пользоваться хорошей вещью безусловно превышают минусы» я услышал в достаточном количестве.
Произносили их люди не только мне неизвестные, но даже неплохие знакомые, из числа знакомых писателей и журналистов.
Сегодня у меня есть некоторые основания взять любого из них за пуговицу и спросить: ну, как ты, по-прежнему думаешь так, как и думал тогда?
Сегодня, когда стало известно, что: а) в России взято 60 миллионов кредитов, то есть чуть ли ни каждый второй человек в стране в это влип, б) четверть людей, получивших кредит, испытывают разной степени проблемы с его выплатой.
Основания, говорю, есть, повертеть моим оппонентам пуговицы, но я не буду пока. Вовсе не потому, что подло испытывать чувство собственной правоты на почве серьезных неприятностей миллионов людей. А потому, что оппоненты мои, уверен, скажут: да, я и сейчас думаю, как прежде.
Крепкие люди в России. Как в России же говорят: хоть кол на голове теши. И еще была одна поговорка, про росу.
Аргументация тоже известна: вот у них, у моих знакомых, получилось взять кредит и расплатиться за него. Потому что они с умом делали все. А если 15 миллионов кредитов взяли люди, не умеющие их вернуть, — так что взять с дураков.
Между тем если Россия и прежде была далеко не в списке аутсайдеров по количеству самоубийств, то с октября прошлого года она стремительно вырвалась в число лидеров. Причем кризис, как нам говорят, в мире чуть ли не везде, но стреляются, вешаются и травятся особенно активно именно у нас.
По итогам минувшего года дикий показатель суицидов составил 29 человек на 100 тысяч населения; тогда как в мире в среднем эта цифра равна 14 на 100 тысяч. И он растет, показатель. Падают табуретки.
Никто нам не расскажет всей правды, но мне отчего-то кажется, что невозможность выплатить кредит (зачастую вкупе с потерей работы) составляет не последнюю строчку в списке причин самоубийств.
Как известно, наиболее распространен суицид среди мужчин от 30 до 60 — как раз именно этого возраста мужики и являлись до недавних пор основными получателями кредитов.
Параллельно выросли и другие показатели, о которых мне тоже незадолго до нового года взбрело в голову высказаться публично.
Я случайно забрел в раздел статистики поисковой системы «Яндекс» и с ужасом обнаружил, что запросов по словам «Сделать аборт» стало к декабрю в 25 раз больше.
Поделившись этой информацией со своими читателями, мне пришлось в очередной раз услышать увлекательную информацию о собственном идиотизме. Все объяснялось, как выяснилось, куда проще: просто кто-то заказал компьютерным специалистам продвижение по этой фразе.
Кто заказал, подумал я? Зачем заказал?
То есть, люди априори, не зная ни причины заказа, ни исполнителей, ни реального положения дел, не хотят принимать негативную информацию.
В принципе, нормальная позиция.
Про компьютерных специалистов я действительно знаю мало, зато у меня есть знакомые гинекологи. Они собственно и подтвердили ощутимый, хотя и не в 25 раз, но в разы, приток женщин, желающих сделать аборт. Некоторая разница в цифрах, впрочем, вполне объяснима: не всякая женщина, набравшая эту фразу в «Яндексе», решается на аборт. Но у меня и сам факт, что десятки тысяч беременных, не сговариваясь, сели в течение месяца у монитора и спросили у Интернета как им убить свой плод, уже вызывает ужас.
Недолго попутешествовав по сети, я нашел фактические подтверждения своим нехорошим предчувствиям. «С конца осени у кризисной службы фонда "Семья и детство" по вопросам незапланированной беременности появился новый тип клиенток, — сообщил мне один из интернет-ресурсов. — Это женщины, которые делают аборт из-за необходимости расплачиваться по кредиту. Такое ощущение, что женщины, берущие кредит, беременеют чаще, чем все остальные. Впору открывать центр для страдающих бесплодием под девизом: "Хочешь забеременеть? Возьми кредит!", — делится своими наблюдениями президент этого фонда Светлана Руднева. Отговорить от прерывания беременности удается лишь одну женщину из десяти. "Тем семьям, у которых нет денег, мы помогаем. Однако выплачивать огромные кредиты не можем", — поясняет г-жа Руднева».