Выбрать главу

Из-за всех этих фотографий и мыслей, которые они за собой влекут, на меня накатывает грусть. Я говорю родителям, что у меня болит голова и удаляюсь в свою комнату, захламленную в основном учебниками и тетрадями. Рассматриваю себя в зеркале, тихо выругиваюсь, морщусь, а после ложусь спать этой ночью, накрываясь с головой.

***

Утром в воскресенье я объясняю родителям, что мы с тобой готовим задание по литературе и поэтому после службы пойдем к тебе. Папа воспринимает эту новость с недовольством, но ничего не говорит – учеба превыше всего. Мама радуется, что у меня, наконец, появился друг (хотя я сказал, что мы не друзья) и заодно отчитывает за то, что я не пригласил тебя к нам в ответ. Я обещаю ей, что обязательно это исправлю, но, конечно же, я этого не сделаю.

Мы с тобой уходим из церкви вместе, из-за чего, я думаю, по всему городу поползут сплетни. Но тебя это, насколько я вижу, не слишком волнует. Не знаю почему, но именно в то утро я замечаю, как тебе идет черное платье, которое ты надеваешь только на службы.

— Можно у тебя кое-что спросить? — интересуюсь я, когда мы отходим от церкви на приличное расстояние.

Ты пожимаешь плечами. Я прочищаю горло.

— В первый раз, когда мы увиделись в церкви, ты на меня так странно посмотрела. Что ты подумала?

— Что я подумала? — бестолково переспрашиваешь ты.

— Ну… обо мне.

— С чего ты взял, что я о тебе вообще что-то думала?

— Ты посмотрела прямо в упор на меня, естественно, ты должна была что-то подумать.

— В тот день… — ты чуть запинаешься, но после продолжаешь: — в тот день я впервые пришла в эту церковь на службу. Я этого не хотела. Я ненавидела весь мир за то, что отец заставил меня это сделать. Я стояла тогда, глубоко задумавшись, злясь на всех окружающих и саму себя, а потом вдруг у меня будто спина загорелась. Я почти физически почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Но, конечно, я не знала кто. И когда увидела тебя … ты отличался от других, — ты вспоминаешь, глядя вдаль, — ты стоял там, но тебя там не было, так же, как и меня.

— И всё?

— И всё.

— И даже не подумала, «что это за придурок на меня смотрит»?

— Нет, — отвечаешь ты строго. — Ты не показался мне придурком. Ты показался мне интересным.

— Интересным? — удивленно переспрашиваю я.

— Что такое?

— Я сейчас просто немного потерял дар речи.

— Я открыла для тебя что-то новое?

— Извини… — начинаю я, пытаясь вернуть разговор в понятное для меня русло, — но разве не я буквально пару дней назад назвал тебя стервой?

— А я пару недель назад назвала тебя засранцем. Мы квиты.

— Значит ли это, что ты все-таки хочешь со мной общаться?

— Мы просто работаем над общим проектом, забыл?

— Это да, — непонятно бурчу я.

Поднимается ветер, не щадящий твои аккуратно уложенные волосы.

— Ну а… ты уже привыкла к службам?

— Знаешь, я как-то решила послушать Патрика, и поняла, что мозги он мне промыть не сможет. Я все равно этим не проникнусь, сколько бы служб мне ни пришлось посетить.

— И в Бога, я так понимаю, ты тоже не веришь?

— А с чего бы? Я его никогда не видела.

— Жирафов ты тоже не видела, но это не значит, что их нет.

— Так ты, оказывается, верующий?

— Я всегда верил, — признаюсь я совершенно искренне.

Я верю в Бога, хотя и не имею понятия, каков он, но я верю. Другое дело, что я не считаю, что он связан с церковью.

— Без доказательств? Просто так?

— Да.

— А я верю в свою семью: в отца, в Джейн, в мою Молли, даже в этого безухого кота Августа. Как-то проще получается, когда ты что-то видишь. Действительно видишь.

— Значит, в воздух ты тоже не веришь?

— Это другое.

— Чем же? Его же ты тоже не видишь.

— Да, но я могу опытным путем доказать, что он есть.

— И как же? — хмыкаю я.

Ты останавливаешься и, не задумываясь, закрываешь мой рот ладонью, зажимаешь нос и держишь так почти целую минуту, пока я не вырываюсь, начиная задыхаться. Освободившись, я глубоко вдыхаю, от чего становится гораздо легче.

— Видишь, — победно и вместе с тем спокойно заключаешь ты, продолжая путь.

— В любом случае я верю в Бога, независимо от того, увижу ли я его когда-нибудь. Можно поверить во что-то и не видя, ведь вера идет изнутри.

— И где же находится твой Бог, когда в мире творятся такие страшные вещи?