После того как я замечаю тебя, время начинает идти быстрее, по крайней мере, для меня. Я перебираю про себя все женские имена, чтобы хотя бы в мыслях обращаться к тебе по имени: Мэри, Сара, Дженнифер, Кэтрин, Элизабет, Энни... Нет, все не то. Слишком просто для тебя, слишком ординарно.
Ты, словно статуя, не шевелишься, не моргаешь, и порой кажется, что даже не дышишь. Меня это пугает и одновременно удивляет.
Я пялюсь на тебя, не отрываясь, иногда пытаюсь отвлечься на что-то другое, но через секунды мой взгляд снова прикован к тебе. Питер это замечает и наступает мне пяткой на носок. Я бесшумно кривлю лицо от боли и пытаюсь дать ему за это второй подзатыльник, но он уворачивается. А потом легкий подзатыльник получаю уже я – от мамы. Она грозно, но вместе с тем не зло, смотрит на нас, и мы оба тут же утихомириваемся.
Когда мама перестает за нами следить, я укоризненно смотрю на брата, взглядом спрашивая, мол, что такое, – а он лишь только ухмыляется, будто бы я смотрю на тебя, потому что запал. Но это не так. Я ведь тебя не знаю, и привлекаешь ты меня только потому, что раньше я тебя не видел, а все новое мне интересно.
И тут происходит то, чего я ожидаю меньше всего на свете, даже начни падать снег за окном, меня бы это так не удивило: ты поворачиваешь голову и смотришь на меня. Ты не ищешь глазами в толпе, а сразу смотришь прямо мне в глаза, словно знаешь, где я нахожусь все это время. Меня это смущает, но я не отвожу взгляд. Вероятно, причиной тому твоя холодная, гипнотизирующая, почти пугающая красота. На твоем лице никаких эмоций: ты ни удивлена, ни радостна и даже ни печальна. Ты смотришь на меня безучастно, отчего мне становится не по себе. Ты как будто бы здесь, но тебя нигде нет.
Я то ли краснею, то ли зеленею, но в любом случае я для тебя не такое интересное зрелище, как ты для меня, и через полминуты ты отворачиваешься и больше не смотришь в мою сторону, более того, ты снова не двигаешься. А когда служба заканчивается, ты, твои родители и сестра так умело смешиваетесь с толпой, что тут же исчезаете из моего поля зрения. Может быть, вы не такие уж и чужаки?
***
Мы возвращаемся домой не так быстро, как пришли в церковь, но все же довольно скоро. К этому времени температура на улице поднимается до девяноста градусов [1], если не больше. Но, несмотря на жару, родители собираются в ближайший магазин за покупками. Я остаюсь в доме за главного. Перед уходом папа дает нам с братом массу поручений по дому: вымыть посуду, протереть пыль, помыть машину, полить цветы и покосить траву. Газонокосилку, конечно, доверяют только мне, так как Пит еще маленький, хотя он каждый раз уверяет меня в том, что непременно с этим справится.
Как только родители уходят, мы тут же принимаемся за работу, чтобы сделать все побыстрее. Наша главная цель – успеть до обеда, потому что потом станет невыносимо жарко. Мы быстро справляемся с посудой и пылью, а потом идем на улицу, где палит нещадно. Пит берется поливать цветы, а я – мыть папину машину (мы счастливые обладатели данного чуда, ведь папа работает на фабрике). Все это время мы не говорим друг с другом, хотя обычно болтаем без умолку. Я сегодня необыкновенно задумчив. Может, из-за тебя, а может, меня просто сморило на жаре.
— Кто эта девчонка? — спрашивает Пит, поливая из шланга мамины гортензии, растущие вдоль забора.
— Какая девчонка? — отзываюсь я таким незаинтересованным тоном, словно понятия не имею, о чем речь. Провожу ярко-желтой вспененной губкой по капоту машины, не глядя на Пита, но слышу, как он усмехается.
— Ну, та, на которую ты пялился сегодня в церкви.
Я прекращаю мыть машину, но и на него взглянуть не осмеливаюсь. Веду себя более чем странно, будто совершил что-то противозаконное.
— Понятия не имею, — отвечаю я, снова возвращаясь к машине.
— Да ладно, она ж тебе понравилась. Думаешь, я совсем тупой?
— Ну как тебе сказать? — сардонически интересуюсь я.
— Эй! — возмущается он с наигранной обидой, обливая мои ноги водой.
— Но они ведь, кажется, только недавно приехали? ― как бы невзначай интересуюсь я после неловкого смешка.
Он молчит. Скорее всего, просто не знает, и тогда он обычно пожимает плечами.