— Так она тебе нравится? — вдруг спрашивает он серьезно. И кто тут старший брат?
— Нет! — тут же протестую я. И почему так рьяно? — С чего взял? И вообще… не буду я с тобой об этом говорить.
— Ну и не надо, — обижается он. — Только она рано или поздно снова тебя засечет. Вот сегодня же засекла.
— Ничего не засекла. Что мне, и посмотреть нельзя?
— Не отрываясь целых два часа, — иронично продолжает он.
— Я смотрел не два часа, — заявляю я, поворачиваясь к нему, — я ее даже не сразу заметил. А если и два часа, то что? Это не преступление!
— Так она тебе не нужна?
— Вот пристал, — бурчу я недовольно. Снова возвращаюсь к мытью машины.
— Да не переживай ты так, если она тебе не нравится, то я возьму ее себе.
Я удивленно пялюсь на него через плечо, пытаясь при этом сдержать смех.
— Естественно, я ей больше приглянулся… — рассуждает он серьезным тоном, поливая цветы. — Ты же так себе…
Я кидаю губку в ведро и живо подбегаю к нему. Брат не успевает опомниться, как я вырываю у него шланг и направляю на него. Пит пытается защититься и при этом отобрать его у меня. Но у него мало что получается. Я смеюсь и продолжаю поливать его водой. Он тоже заходится от смеха, причем так сильно, что падает на траву.
— И кто из нас так себе? — спрашиваю я, издеваясь над ним.
К этому моменту мы уже оба на земле, он подо мной. Но вдруг Пит ловко умудряется схватить мои руки и направить воду прямо мне в лицо.
— Конечно же, ты, — отвечает он, еле дыша.
И мы снова заходимся, продолжая борьбу за шланг. А потом возвращаются родители и, видя всю эту картину, хотят заставить нас разбирать с ними покупки. Но нам все равно, так как даже после их прихода мы еще долго валяемся на траве, поливая друг друга водой.
[1] 90 градусов по Фаренгейту ≈ 32 градуса Цельсия
1
Флоренс Вёрстайл
Как только мы приехали в Корк, к нам в дом пришла знакомиться миссис Пибоди, старушка лет семидесяти, что жила по соседству. После смерти мужа она жила в своем двухэтажном доме одна. Детей у них никогда не было. Она узнала Джейн, хотя та не появлялась в Корке уже более десяти лет, и рассказала ей, что за это время ее здоровье здорово пошатнулось, из-за чего она редко выходит на улицу и не может долго гулять со своим псом. Джейн тут же вызвалась помочь миссис Пибоди с собакой, которую старуха непонятно по какой причине назвала Тритоном.
Именно поэтому мне пришлось выгуливать этого Тритона каждый вечер. Мы гуляли у школы. До здания старшей школы Корка от нашего дома идти ровно двадцать три минуты или две тысячи пятьсот семьдесят три средних шага – я считала. Тритон, к слову, совсем не походил на Тритона, это был всего лишь золотистый лабрадор. Довольно раскормленный лабрадор. Миссис Пибоди купила его после смерти мужа, видимо, чтобы не чувствовать себя одиноко и по доброте душевной закармливала пса без меры.
Повернув чуть налево, не доходя до школы, можно было сразу же упереться в магазин под названием «У Барри», где продавались всякие хозяйственные мелочи и еда. Ярко-красная светящаяся вывеска «У Барри» работала не полностью, поэтому «у» иногда гасло. Увидев магазин, я решила, что могу позволить себе побаловать мою сестру Молли, купив ей мороженое. Но купить его оказалось не так просто, так как на стеклянной двери магазина виднелись три запрещающих белых знака в красных рамках, зачеркнутых опять же красным: ролики, сигарета и собака.
― Тебе сюда нельзя, ― обратилась я к Тритону.
Он лениво поднял на меня грустный взгляд, но ничего не ответил.
― Ты же не будешь просто так стоять здесь? ― спросила я, а после обернулась, но не увидела ни одного забора или столба, к которому могла бы его привязать.
Вообще Тритон был таким толстым и неуклюжим, что вряд ли бы убежал куда-нибудь, но я все равно боялась оставлять его одного. Миссис Пибоди бы никогда мне не простила, если бы с ним что-то случилось.
― Ладно. Попробуем, ― сказала я сама себе, потянув Тритона за собой. Открыв двери, я пропустила его вперед. Колокольчик над входной дверью тут же оповестил о нашем приходе.
― Сюда с собаками нельзя, ― предупредил чуть хрипловатый мужской голос, как только мы с Тритоном переступили порог.
Магазинчик оказался еще меньше, чем я себе представляла, так что входную дверь, а соответственно, и всех входящих можно было увидеть сразу же. За кассой стоял лысоватый мужчина лет пятидесяти пяти в клетчатой рубашке.
Услышав его предупреждение, я покосилась на Тритона, а Тритон, будто тоже все понял, покосился на меня.
― Это собака-поводырь, ― ответила я с полной серьезностью в голосе.