Наоми вздохнула. Она не была на Острове Фейри и не виделась с семьёй с тех пор, как несколько месяцев назад узнала о том, что она — Духовный Воин. Она была занята — сначала сражением с армией ада, потом с Мрачным Жнецом, который хотел завладеть миром, и наконец, с безумным магом теней, который сотворил заклинание, чтобы изменить реальность — но она могла бы выкроить минутку. Правда в том, что она избегала своей семьи.
Не то чтобы она их не любила. Она любила их больше всего на свете. Но они были пацифистами, а она — бойцом. Более того, она встречалась с самым большим и грозным воином из всех, который буквально прошёл через ад. Она могла справиться с дразнением сестёр-подростков, но не уверена, что могла вытерпеть упрёки матери.
Наоми забросила сумку на переднее сиденье своей машины с откидным верхом. Затем, вздохнув, напечатала сообщение маме, пообещав, что они с Макани придут завтра на ужин. Она не могла оттягивать это вечно.
Следующее сообщение было от бабули.
— Привет, роскошная, — сказала бабушка. Её голос звучал сахарно и воздушно, как сладкая вата. Это был голос безалаберного подростка, но принадлежал он одному из самых уважаемых магических историков в мире. — Завтра утром я забегу к тебе домой, чтобы занести артефакт, который ты хотела одолжить.
Этот артефакт был магическим рубиновым амулетом, созданным больше двух тысяч лет назад — небольшая находка бабули на раскопках в Танзании.
«Увидимся завтра. И спасибо», — напечатала Наоми бабуле.
Магические рубины, как и все магические драгоценные камни, были редкими. Сами драгоценные камни не были магическими, но в отличие от обычных драгоценных камней, они обладали поразительной способностью удерживать магию. Их можно использовать для хранения заклинаний. Наоми и Макани целыми месяцами собирали магические камни для своих путешествий в царство духов.
Наоми только-только вырулила с парковки, когда телефон зазвонил. Приборная панель в машине показывала, что это звонок от Симмонса, её бывшего босса в «Хаосе». Она нажала кнопку на руле, которая позволяла ответить на звонок. Если проигнорировать его, то он просто продолжит звонить, пока она не ответит. Он само упорство.
— Привет, Симмонс. Как дела?
— Мисс Гарленд.
Ах, мисс Гарленд, вот как? Симмонс никогда не называл её так, если только не был по-настоящему сердит на неё — или если не хотел что-нибудь от неё.
— Я неделями пытался связаться с вами, — продолжил он тем же гладким, отполированным голосом, который он использовал, чтобы вымогать у магической элиты огромные суммы денег. — Вы меня избегали.
«Да».
— Нет, — сказала Наоми. — Просто была занята.
— Тогда я перейду сразу к делу. Я хочу, чтобы вы вернулись работать на нас в «Хаосе». Я предложу столько же, сколько платит вам Драхенбург.
К тому времени, когда несколько месяцев назад Наоми вернулась из Европы, Симмонс уже узнал, что она была Духовным Воином. Для него она являлась фейри с уникальной магией, которая будет стоить больших денег. Люди готовы платить огромные суммы за экзорцизм демонов. Конечно, большинство так называемых одержимостей демонами были совершенными фальшивками, но сила мысли — штука внушительная. Если Духовный Воин встанет над ними и будет бормотать бредовые слова, обдувая дымом их задницу, то это послужит мгновенным лекарством от любой хвори. Не требовалось никакой магии. Симмонсу всё равно. Он был истинным наёмником. Он готов взять деньги с любого идиота.
— То, что я предлагаю — это безопасная и лёгкая работа, — сказал он.
— А ещё это бессмысленная работа.
— Вот как? Она подразумевает помощь бедным одержимым людям, — возразил он.
Людям, которые на самом деле не одержимы. Наоми хотела изменить мир к лучшему, а не разыгрывать второсортные представления для «Хаоса».
— Спасибо за предложение, но я вынуждена его отклонить, — сказала она самым вежливым голосом.
Нет необходимости грубить. Конечно, Симмонс был настойчивым бизнесменом, но как знать, когда ей понадобится его расположение. У него имелись связи. А ей не нравилось сжигать за собой мосты.
Симмонс умолк на мгновение, затем сказал:
— Если устанете нырять в ад, позвоните мне, мисс Гарленд, — он повесил трубку.
Прямолинейный и вежливый. Видимо, ему тоже не нравилось сжигать за собой мосты.
Наоми сбросила скорость, заворачивая на подъездную дорожку. Её дом был всего лишь маленьким жилищем в ряду таких же домиков. Некогда он был красным, но солнце плавно превратило его краску в розовый оттенок. Её арендодатель был слишком скупым, чтобы перекрашивать, и заявил, что краска всё равно опять порозовеет. Наоми задавалась вопросом, был бы он настроен иначе, если бы это ему приходилось жить в розовом доме. Большинству мужчин не было дела до цвета.