Философы утверждают: «Если бы утоление плотских желаний и удовлетворение потребностей натуры было бы для человека предпочтительней всего, то он не считал бы это никчемным и не признавал это состояние ниже животного состояния. И в пренебрежении человека, являющегося лучшим из смертных живых существ, к подобным вещам заключается его ценность и счастье. Он обретает счастье благодаря способности мыслить и предполагать, вследствие чего он знает, что является для него наиболее достойным, а именно: приятная речь, безупречное поведение, а не раболепие и увязание в удовлетворении прихотей натуры». Они также говорят: «Если бы все достоинство человека заключалось лишь в получении наслаждений и удовлетворении плотских прихотей, то человек с предрасположенной к этому натурой считался бы достойнее того, кто подобной склонностью не обладает. В этом случае быки и ослы считались бы более достойными, нежели люди, более того, чем все остальные бренные существа и даже всевышний, да будет он могуч и славен, ибо ему не свойственна потребность ни в наслаждении, ни в страсти». Они утверждают: «Возможно, тот из людей, кто не имеет опыта, но обладает проницательностью и не размышляет о подобного рода понятиях, сочтет неверным нашу мысль о том, что животные в указанных действиях получают наслаждение большее, чем люди. Он приведет, наверное, в пример некоего властителя, победившего жестокого врага и устроившего затем пышную трапезу, блещущую обилием, роскошью и красотой, окруженного свитой и приближенными и испытывающего то наивысшее наслаждение, какого только могут достичь люди, и при этом спросит: «Разве сравнится наслаждение животного с этим блаженством? Может ли оно достичь и толики того блаженства и допустимо ли тут, вообще, сравнение?» Да будет известно вопрошающему это, что высший и низший пределы наслаждения не добавляются один к другому, а зависят от степени, потребности в нем. Воистину тот, кто не может улучшить своего положения кроме как тысячей динаров, в действительности не поправит его, если ему будет дано лишь девятьсот девять динаров. А тот, чье положение может поправить один динар, и в самом деле в силах его поправить этим единственным динаром, что и будет для него наслаждением, тогда как первый человек, которому дано много крат больше, окажется не в силах улучшить свое положение и не достигнет наслаждения.
Таким образом, если обеспечить животное всем, что потребно его естеству, то этим его наслаждение окажется полным и совершенным, и ему не будет причинять беспокойство и боль то, что за этим последует, ибо ему это не приходит и в голову. В любом случае животному всегда будет присуще чувство наслаждения. В то время, как ни один из людей не в силах осуществить все свои мечты и удовлетворить все свои желания. Ибо душа человека — если она является душой мыслящей, осознающей и представляющей неведомое ей — всегда испытывает удовлетворение от сознания улучшения состояния другого человека. В некоторых случаях ею движут стремление и жажда к тому, чем она не обладает, а иногда ею овладевает страх и сожаление от того, что она заимела. И эти состояния, естественно, нередко удерживают от искомого наслаждения и страсти. Ведь, если человек владел бы даже половиной Земли, то душа подстрекала бы его к овладению остальной ее частью, но в то же время она скорбела и боялась бы лишиться того, чем уже овладела. А если бы он владел всей Землей, то все равно возжелал бы стать навсегда здоровым и вечным. И вновь душа его непременно стремилась бы изведать все существующее на небесах, на воде и суше.
Дошел до меня рассказ о том, что когда однажды пред неким из непомерно алчных властителей упомянули о рае, величайших и вечных в нем благах, он молвил: «Что касается меня, то я думаю, что попади в рай подобный мне высокочтимый и обладающий несметными богатствами человек, то он нашел бы райские блага не столь приятными, а плоды горькими, и вряд ли нашлось бы там то, что я пожелаю». Разве можно наслаждение такого человека когда-нибудь счесть совершенным, а радость полной? И разве может кто-либо испытывать удовлетворение и радость от большого достатка, кроме животных и им подобных созданий? Ведь как сказал поэт: