Итак, душа, особенно та, что представлена сама себе, распущенная и невоспитанная и называемая философами неукрощенной, не лишается ни своего плотского желания даже в результате чрезмерности половых связей, ни своего стремления к этому вследствие увеличения числа любовниц и увлечения другими помимо них. Но поскольку такое не может длиться бесконечно, то её неизбежно опалит жар утраты чувства наслаждения от предмета своего желания. Она будет испытывать страдание и мучительно переживать боль этой утраты при том, что позыв и побуждение к наслаждению сохранятся в ней стойко. А утрата эта происходит либо из-за обеднения, лишения денег и соответствующего положения, либо из-за бессилия и расстройства натуры и организма. А когда человек не в силах получить от предмета желания то, что требует от него страсть, то его состояние уподобляется состоянию двух человек, упомянутых в разделе об обжорстве.
Если дело обстоит таким образом, то правильнее всего заблаговременно предостеречься от того, что неизбежно может случиться и причинить бедствия и страдания — я имею в виду потерю чувства наслаждения от предмета желания при наличии позыва к нему и потребности в нем, — а не предаваться ему чрезмерно и увлекаться им помногу, дабы уберечь себя от скверных последствий, отвести от себя его вредное воздействие, избавиться от ненасытности, бешеных домогательств, неуемных побуждений и требований. Кроме того, это наслаждение является одним из тех, что более и прежде всего заслуживают отвержения, ибо оно не представляет собой насущную потребность, подобную потребности в еде и питье, и в отказе от него не содержится явно ощутимой боли, как при голоде и жажде, а чрезмерность же её чревата разрушением тела и гибелью для него. Скованность человека требованиями и прихотями этого чувства, постоянное стремление к их удовлетворению означает ни что иное, как победу страсти над ним и подавление ею разума, благодаря которому здравомыслящий человек вправе испытывать отвращение к этой страсти и в состоянии быть выше нее, чтобы не уподобляться тем резвым самцам из числа коз, бычков и других животных, которым не свойственно думать о последствиях и предвидеть их.
Отрицательное отношение великих людей и простонародья к такому проявлению страсти, их презрение к её грубости, их скрывание её и утаивание того, что она причиняет, несомненно свидетельствует, что с точки зрения разумной души она есть вещь низкая. Единодушие людей в отвращении к ней обусловлено либо их врожденным отношением к мерзости и интуицией, либо обучением и воспитанием. Но как бы то ни было, подобная страсть выглядит в их глазах сама по себе грубой и скверной. А законы доказательной науки гласят, что мыслями, правильность которых не вызывает сомнения, являются те, в выражении которых единодушны все люди, или их большинство, или наиболее знающие из них. Исходя из всего этого, нам не следует безмерно предаваться свершению грубых и скверных действий или же нужно не допускать их вовсе.