Таким образом, из всего, что касается нашего музыкального богатства, мы на первое место поставим духовную песню, то есть слово. Только такая песня имеет ценность для вечности и только такая песня имеет решающее значение для главной задачи верующего. Такое ударение на слово подчеркивает и послание к Ефесянам.
“Назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу” (Еф.5:19).
Соответствующие процитированные места из книги Откровения, описывающие небесное будущее, своей формулировкой ставят центр тяжести небесного музицирования на средство общения, на слово.
“И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых; и поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с все печати; ибо Ты был заклан, и кровью Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка” и народа и племени” (Отк.5:8-9).
“И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божий, и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истинны пути Твои, Царь святых!” (Отк.15:2-3).
“Они поют и говорят!” - “Назидая псалмами и хвалебными песнопениями!” Все время ударение на слово! И мы будем придерживаться именно этого: первым и, собственно говоря, решающим критерием духовной песни является стоящее на первом месте слово.
Конечно, имеется немало песен, в которых текст действительно стоит на первом месте, но, тем не менее, они вовсе не духовные песни. Почему? По той причине, что текст этот имеет лишь душевное, но не духовное содержание. Эти песни могут быть вовсе неплохими. Вспомним, например, народные песни, но в них нет вечного содержания. Воспевается земное. И такие песни едва ли имеют большую ценность, чем инструментальная музыка, которой мы слегка коснулись выше.
Итак, песня лишь тогда становится духовной песней, если текст носит на себе печать Библии, Слова Божьего, если он возвещает о Господе. Но здесь нужно сказать, что немало благочестивых песен по своему тексту нельзя рассматривать как духовные. Нередко эти тексты “благочестивы” лишь в кавычках. В текстах этих песен призыв следовать Иисусу превращается в Евангелие без креста, и, таким образом, в самом решающем моменте - в Евангелие без последствий. Если основное высказывание песни все время сводится к тому, что “Иисус - вот это класс”, “Иисус дает нам кайф” или: “Это безумно хорошо, хвалите Господа”, то здесь речь идет, пожалуй, по сути своей об антихристианской песне.
Что же касается формы, текста песен, то нужно сказать, что слова, предназначенные для песни, в противоположность обычной речи располагаются особым образом по содержанию, по звучанию и ритму. Это было уже так в песнях (псалмах) Ветхого Завета, по крайней мере, частично. Например, Мерилл Ф. пишет о древнееврейском поэтическом искусстве:
“Но основная структура - это “параллелизм”, т.е. скорее порядок мысли, чем порядок слов. Среди известных типов параллелизма можно перечислить:
1. синонимический параллелизм, когда вторая строка стиха повторяет первую и превращает его таким образом в дистих, т.е. парный стих;
2. антитезный параллелизм (параллелизм противоположности), при котором вторая строка стиха дает противоположную мысль с тем, чтобы подчеркнуть первую строку;
3. синтетический (связывающий) параллелизм, при котором вторая и последующие строки стиха прибавляют вес возрастающий поток мысли, чтобы раскрыть первую строку.
Встречаются и иные варианты этих основных форм ритма мысли; помимо параллелизма древнееврейская поэзия обладает также ритмом или акцентировкой” (“Библия актуальна”).
И в западном поэтическом искусстве стремятся дать высказываниям текста особенно благородную форму. В пределах закона метрики устанавливается количество слогов и правило ударения. В правильном стихе последовательность ударений соответствует основной схеме, скажем, ямбу, хорею, дактилю или анапесту. Кроме того, важным элементом стиха является рифма, особенно конечная рифма; и, наконец, рифма и размер охватываются ритмом стиха, который особенно проявляется через содержание. Если такое произведение благородной поэзии наполнено глубоким содержанием библейского Евангелия, то перед нами первый важный элемент духовной песни.
Здесь, пожалуй, можно упомянуть некоторые оратории, в которых текст поэтически не упорядочивается, но непосредственно и просто берется из Библии и чаще всего в переводе Мартина Лютера. В таких произведениях, конечно, первый элемент духовной песни выражен самым наилучшим образом.
Музыка
Задача мелодии и гармонии состоит в том, чтобы нести текст. Музыка выполнит свою задачу совершенным образом, если ей удастся выдвинуть на первый план текст и усилить его высказывания. Но это предполагает совершенно сознательную, подчиненную роль музыки. Лишь когда мелодия и гармония подчинены тексту и несут его действительно приятным образом, музыка может стать вторым элементом духовной песни.
Ритмика
В соответствии с метрикой текста и ритмом стиха ритмически располагается и вся композиция. Ритм, который не соответствует ритму текста, нарушает силу высказывания текста и становится, таким образом, чужеродным, мешающим компонентом. Напротив, сдержанный, ненавязчивый, соответствующий слову ритм помогает нести текст и подчеркивает его и становится, таким образом, третьим элементом духовной песни.
ВЫВОДЫ
На основании этих соображений можно, резюмируя положительным и отрицательным образом, сказать:
1. Собственно духовный компонент песни содержится в ее первом элементе, в тексте. Этот компонент вытесняется при условии:
а) если мелодия и гармония находятся в постоянном контрасте к тексту;
б) если мелодия и гармония выдвигаются на первый план благодаря силе звука, блеску или виртуозности;
в) если ритм находится в контрасте с размером и ритмом стиха;
г) если ритм выдвигается на первый план.
2. Духовный компонент песни выступает на первый план при условии:
а) если музыка приятным способом (Кол.3:16) гармонирует с текстом, основанным на Слове Божьем;
б) если мелодия и гармония отступают на последний план, выполняя роль элемента, несущего текст;
в) если ритм согласуется с размером и ритмом стиха;
г) если ритм достойным образом подчеркивает текст. Мы повторяем: музыка и ритм становятся лишь тогда духовными компонентами, когда они в смысле второго пункта служат тексту. И в этом смысле музыка и ритм приобретают очень большую ценность: они несут живое, святое и Божественное слово!
Часть 4 Новая тенденция и порядок
На основании соображений, приведенных выше, в отношении духовной песни имеется четкая иерархическая градация:
1. текст,
2. музыка,
3. ритм.
Всякий другой порядок умаляет духовную ценность песни и ставит эту ценность под вопрос. При отклонении от такого порядка получается смешение духовного и недуховного, а в ином случае песня теряет свой духовный характер, несмотря на духовное содержание текста. Все это наводит нас на мысль о четком принципе Божественного порядка.
Но здесь мы хотели бы указать еще на один важный факт с весьма отрицательными последствиями, если его ставят с ног на голову. В греческом языке есть слово “логос”. Логос можно перевести как осмысленное, упорядоченное, разумное слово. Также можно перевести как совет или “Божественный совет”. Можно, пожалуй, сказать: упорядочивающее, создающее порядок слово. В греческом тексте Евангелия от Иоанна Иисус Христос назван “Логос”, что в переводе на русский язык означает “Слово”: