Я думала, что формулировка была не совсем правильной.
Разве все здесь были не преступниками?
Тяжелые двупольные двери преграждали эту секцию, и Уэс, использовал и электронный кодекс, и физический ключ, чтобы пройти через них.
Темп Лиссы оставался неизменен, но я чувствовала, как возрастало ее беспокойство, поскольку мы вошли в коридор, который был заполнен клетками.
Я чувствовала себя не намного лучше, но у Уэса не было и малейших признаков страха.
Я поняла. что он входил сюда постоянно.
Он знал безопасность всего этого.
Заключенные могли бы быть опасными, но прохождение мимо них было для него обычным делом.
Тем не менее, заглядывание внутрь клеток, почти заставило мое сердце остановиться.
Небольшие комнаты были столь же темными и мрачными как и сама тюрьма. Из вещей же, в клетках преобладала самая примитивная мебель, цвета слоновой кости.
К счастью, большинство заключенных спали.
Однако многие молча наблюдали за тем, как мы прошли мимо.
Тишина была устрашающей, поскольку никто из них не оборонил и слова.
Многие морои из тех что там есть, были похожи на простых людей. Поэтому я задавалась вопросом, что же они возможно сделали, чтобы закончить здесь?
Их лица были грустны и лишены всякой надежды.
Я вгляделась в заключенных и поняла, что не все из них являются мороями. Здесь были и дампиры тоже.
Это имело смысл, но все же застало меня врасплох.
У меня и самой был вид преступницы, наказание которой требует рассмотрения
Но не все заключенные казались мягкими.
Другие же выглядели так, будто тюрьма Тарасова определенно была их местом.
От них веяло недоброжелательностью, мерзкое чувство, когда их взгляды впивались в нас и не отпускали.
Они тщательно изучали нас, хотя я не могла понять причину этого
Были ли они в поиске чего-угодно что помогло бы им выбраться? Могли ли они видеть нас сквозь нашу оболочку? Были ли они голодны? Я не знала, но была благодарна находящимся в зале молчаливым стражам
Я была также благодарна, что не увидела Виктора, и предположила, что он находился в другом зале.
Пока мы не могли рисковать быть узнанными.
В итоге мы вышли из коридора заключенных через другую серию двойных дверей и наконец то достигли пищеблока.
Он тоже уж слишком был похож на средневековую темницу, но общий образ должен поддерживаться на высоком уровне для устрашения заключенных.
Декор пищеблока был аналогичен обстановке в Св. Владимире, за исключением того что он был меньше
Владимира, но был меньше.
Некоторые кабины были оборудованы для умеренной конфиденциальности, и скучающий парень-морой читал за столом книгу, он выглядел так будто готов уснуть
В комнате был только один кормилец, человек среднего возраста и неопрятного вида, который сидел на стуле с вялой улыбкой, уставившись в никуда.
Когда мы пришли, Морой вздрогнул и его глаза расширились.
Несомненно, мы были самой захватывающей вещью, которая произошла с ним за всю ночь.
Не было того момента дезориентации, когда он взглянул на нас. У него очевидно была малая сопротивляемость убеждению, что было приятно узнать.
«Что такое?»
«Двое новеньких только что прибыли», — сказал Уэс.
«Но мы никого не ожидали», — сказал Морой. «и мы никогда не получали таких молодых. Нам всегда присылали старых и уже использованных».
«Не спрашивай меня», — сказал Уэс, двигаясь в сторону двери, он указал места для Лиссы и меня.
Было ясно, что сопровождение кормильцев он счёл ниже его достоинства.
«Маркс хочет, чтоб они были здесь, пока не проснётся Салливан. Я думаю, скоро выяснится, что это ошибка, но они жалуются и хотят покайфовать».
«Превосходно», — проворчал Морой. «ну, наша следующая кормежка будет через 15 минут, и я смогу дать перерыв, сидящему тут Брэдли».
Он так ушел в себя, что я вообще сомневаюсь, что он заметит, если кто-то еще даст кровь вместо него».
Уэс кивнул.
— Мы вызовем вас вниз, когда получим подтверждение.
Страж слева, и Морой взял буфер со вздохом.
У меня создалось впечатление, что все здесь устали от своей работы.
И их можно понять.
Должно быть жалкое место для работы. дай мне все в мире в любое время
«Кого должны кормить через 15 минут?» спросила я.
Морой, удивившись, резко поднял голову.
Это был не тот тип вопросов, которые задают кормильцы.
«Что ты сказала?»
Лисса встала и пристально уставилась на него.
«Отвечай на её вопрос».
Лицо мужчины стало вялым.
Его было легко принудить.
«Рудольф Кейзер.
Ни одна из нас его не узнала.
Он мог находиться здесь за массовые убийства, или за растраты, это все что я могла предположить
«Когда очередь Виктора Дашкова?» спросила Лисса.
,в 2 часа.,
Следуя расписанию.
Скажи его страже, что список изменили и он должен прийти сейчас вместо Рудольфа.
Пустые глаза Мороя — сейчас выглядели как ошеломленные глаза кормильца Брэйдли, на самом деле — казалось, что процесс его обработки занял одно мгновение. «да», сказал он.
«Это случается довольно часто
И не вызовет подозрений». «не вызовет подозрений», — монотонно повторил он.
«Делай», — приказала она, повысив голос.
«Вызови их, сделай это, и не отрывай от меня взгляда
Морой подчинился
Разговаривая по телефону, он назвал себя Нортвудом. Когда он договорил, изменения были приняты. Нам ничего не оставалось, кроме как ждать. Все мое тело сжалось от напряжения
Тео сказал что здесь мы будем примерно час, пока надзиратель находится на дежурстве. До этого момента никто не будет задавать нам вопросы. Эдди надо было просто убить время с Тео и не вызывать подозрений за бумажной работой.
Успокойся, Роуз.
Ты можешь сделать это.
Пока мы ждали, Лисса принудила кормильца Брэйдли глубоко уснуть.
Я не хотела, чтобы были свидетели, даже если они под кайфом.
Кроме того, я чуть-чуть повернула камеру в комнате, так, чтобы часть комнаты была вне обозрения.
Естественно, мы будем иметь дело со всей системой наблюдения в тюрьме, прежде чем мы уйдем, но сейчас, мы не хотели чтобы охранники увидели то что должно произойти.
Я только зашла в одну из кабинок, как открылась дверь
Лисса осталась на своём месте рядом со столом Норсвуда, чтобы сохранить принуждение.
Мы сказали ему, что я буду кормилицей.
Я не могла увидеть сама, но через зрение Лиссы я видела вошедшую группу: 2 стража и Виктора Дашкова.
То же самое горе она чувствовала, увидев его на суде, и сейчас оно усилилось с новой силой.
Ее сердце бешено отбивало ритм
Ее руки задрожали.
Единственное что успокоило ее тогда в суде, так это то, что было принято решение, о пожизненном заключении Виктора, и осознание того что он больше никогда не причинит ей боль
А теперь мы собирались изменить это.
Лисса вытолкнула страх из своей головы, чтобы сохранить возможность удерживать разум Нортвуда
Стражи Виктора были непреклонны и были готовы действовать, хотя в действительности этого не требовалось.
Болезнь, которая мучила его много лет (и от которой Лиса излечила его на некоторое время) снова возвращалась.
Нехватка движения и свежего воздуха — видимому, также сделали свое дело, как и ограничение заключенных в возможностях получения крови.
Стражи одели на него кандалы, как дополнительную меру предосторожности, и под тяжестью веса он согнулся, едва волоча ноги.
«Там», — сказал Нортвуд, указывая на меня.
«Эта».
Стражи провели Виктора, минуя Лиссу, и он едва ли на секунду взглянул на неё.
Она воспользовалась двойным принуждением: поддержание Нортвуда под своим контролем и, использование быстрой вспышки магии, чтобы оставить себя незамеченной для Виктора, когда он проходил мимо.