0. О допущении к причащению англикан. В одном из писем Вы спрашивали меня: можно ли допускать к причащению Св. Таин англикан без присоединения к Православию? Нет, нельзя. У них много есть протестантского. В частности, они не верят в пресуществление Св. Таин. Какое же может быть после этого общение с ними в св. Причащении? Патриарх X в данном случае погрешил против правил св. Отцов и Вселенских соборов. Приветствую Вас и всех Ваших с приближающимся праздником Св. Пасхи. Господь мира и любви да будет со всеми Вами! 1928. III. 14. София. 51. Что значит: “все мы в прелести”? Вы пишете: “при чтении еп. Игнатия (Брянчанинова) возникли у меня следующие вопросы: на странице 230 сказано, что все мы в прелести; почему же, говоря “человек в прелести”, этому приписывается особый смысл, и как относиться к такому человеку? Чтобы понять выражение “все мы в прелести”, необходимо принять во внимание следующее. Главным подвигом своей жизни древние подвижники почитали “покаяние и плач о грехах своих”. Об этом имеется много изречений их. Из многого приведу немногое для подтверждения сказанного. “Брат сказал авве Сисою: усматриваю, что память Божия (умная молитва) постоянно пребывает во мне. Старец сказал: это не велико, что ум твой постоянно направлен к Богу; велико то, когда кто увидит себя худшим всякой твари” (Игнатий Брянч., Отечник, пар 4). “Брат спросил авву Пимена: что делать мне с грехами моими? Старец сказал: желающий избавиться от грехов избавляется от них плачем, и желающий не впадать вновь в грехи плачем избегает от впадения в них. Это - путь покаяния, преданный нам Писанием и Отцами, которые сказали: п л а ч ь т е ! другого пути, кроме плача, нет” (Отечник, пар. 25). “Плач - сугуб: делает и хранит” (Отечник, пар. 26). “Все житие монаха - плач” (Отечник, пар. 27). “Когда скончался авва Арсений Великий, св. Пимен, при вести о этой кончине, прослезившись, сказал: блажен авва Арсений! потому что ты плакал о себе в жизни сей! Невозможно не плакать или здесь произвольно, или н е в о л ь н о в адских муках” (Отечник, пар.29). И чем выше человек по святости, тем глубже у него сознание своей греховности. И наоборот, чем обыкновеннее человек, тем слабее у него сознание своей греховности, а у большинства оно и совершенно отсутствует. Поэтому-то большинство людей и не понимает подвига покаяния и не чувствует потребности в этом подвиге. И поскольку оно не понимает подвига покаяния и не чувствует потребности в покаянии, постольку о них можно сказать, что все люди этого рода находятся в прелести. И о всех нас, поскольку мы слабо чувствуем и видим свою греховность, можно сказать, что мы, в меру слабости сознания своей греховности, находимся в прелести! Древние говорили: “как тень от тела нашего последует за нами повсюду, так повсюду мы должны иметь с собою п л а ч и с о к р у ш е н и е д у х а “ (Отечник, изречения неизвестных старцев, пар. 10). И “неугодна та молитва пред Богом, в которой мы не чувствуем себя грешными пред Ним”. А можем ли мы похвалиться такой молитвой? И пока не можем, до тех пор должны сознавать, что молитва наша несовершенна пред Богом! Такова духовная прелесть в общем смысле слова, которою страждет все человечество, а в том числе и мы! Замечательно, что сектанты и все неглубокие христиане совсем лишены этого чувства греховности. Явный признак, что все они находятся в прелести! Арх. Феофан. 1927. XI. 23. София. 52. В чем состоит “собственно прелесть”? Я разъяснил в прошлом письме, что нужно разуметь под прелестью вообще. Теперь остается разъяснить, в чем состоит собственно так называемая прелесть в отличие от прелести вообще. Хорошо об этой прелести говорит св. Исаак Сирианин. “Деятельность крестная двоякая; по двоякости естества и она разделяется на две части. Одна, состоя в претерпении плотских скорбей, производимых действованием раздражительной части души, и есть, и называется деятельность. А другая заключается в тонком делании ума и в божественном размышлении, а также и в пребывании на молитве и так далее; она совершается вожделевательной частью души и называется созерцанием. И одна, то есть, деятельность, очищает, по силе ревности, страстную часть души, а вторая - действенность душевной любви, то есть, естественное вожделение, которое просветляет умную часть души. Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части переходит к сей второй, привлекаемый ее слабостью, не говоря уже своей леностью, постигает гнев за то, что не умертвил прежде уды свои, яже на земли (Кол. 3,5), то есть не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, но дерзнул в уме своем возмечтать о славе крестной” (Слово 55). Из приведенных слов св. Исаака Сирианина видно, что собственно так называемая прелесть состоит в том, что человек начинает порываться жить выше своей меры. Еще не очистившись от страстей, стремится к жизни созерцательной, мечтает о духовно-благодатных наслаждениях. В этом случае человека постигает гнев Божий, который состоит в том, что от человека за высокоумие отступает благодать Божия, и он подпадает под влияние лукавого. Тот действительно начинает увеселять его тщеславие высокими созерцаниями и услаждениями. Но созерцания эти и услаждения не от Бога, а от лукавого. В таком состоянии пишутся все богословские сочинения, желающие сказать н о в о е слово, отличное от словес святоотеческих. И этого рода суть все услаждения, которыми услаждаются нечистые и высокоумные души, мечтающие о себе выше меры. В кратких словах, отличие “всеобщей прелести” от прелести в собственном смысле, на основании сказанного, может быть выражено так. Прелесть всеобщая есть забвение и нечувствие своей греховности. Прелесть собственно так называемая есть приписывание себе праведности, в действительности не существующей. А если кажется человеку, что имеет он праведность, то эта праведность не божественная, а бесовская, чуждая благодати Божией и смирения. В этом смысле и нужно понимать известное изречение аввы Пимена Великого: “Человека согрешающего и кающегося предпочитаю человеку не согрешающему и не кающемуся. Первый имеет мысль благую, признавая себя грешным, а второй имеет мысль ложную и душепагубную, признавая себя праведным” (Игнатий Еп., Отечник, пар. 75). Арх. Феофан. 1927. XI. 24. София. 53. О молитве внешней и внутренней. Давно Вы спрашивали, как бороться с чувством обрядности, вследствие которого является рассеянность в молитве, если обрядность, по различным причинам, изменяется. Например, служит новый священник. Бороться против этой излишней привязанности к обрядности нужно положительным путем, стараясь обращать главное внимание на внутреннюю молитву. Внешняя молитва без внутренней имеет мало цены. Тогда как внутренняя молитва может быть и без внешней. В развитии навыка к внутренней молитве заключается вся сущность христианского подвижничества. Об этой молитве подробно говорится в “Добротолюбии”. С этой точки зрения, удобно решать и другие Ваши вопросы. Если действует внутренняя молитва, то нет большой беды в том, если, по независящим от Вас обстоятельствам, не придется быть в церкви при Богослужении. Разумеется, если это бывает по уважительным причинам. Затем, при внутренней молитве жизнь духовная бывает сокровенной и мало заметной для других. И меньше бывает повод для недоразумений с близкими по местожительству, но не близкими по духу лицами. Старайтесь развить в себе способность и навык к этой внутренней молитве, тогда и жизнь Ваша будет более легкой. Меньше будет всякого рода столкновений с окружающими лицами из-за различного рода обрядовых мелочей... Никогда так не чувствуется внутренняя сущность христианской жизни, как во время Пасхи. Постарайтесь запечатлеть это настроение в своем сердце и подольше его от всяких внешних впечатлений берегите: тогда сама собою будет в сердце Вашем развиваться сокровенная в Боге жизнь духовная! Арх. Феофан. 1928. II. 15. София. 54. О правильном ведении духовной брани. Жизнь наша есть непрестанная духовная брань. И потому нужно удивляться не тому, когда эта брань есть, а скорее тому, когда ее нет. Но чтобы быть победителем в этой брани, нужно правильно вести ее. А чтобы правильно вести ее, должно поучаться в писаниях св. Отцов. Но и самое чтение св. Отцов должно быть правильным, а не беспорядочным. “Старайтесь,” - скажу Вам словами Преосвящ. Игнатия (Брянчанинова), - “читать книги св. Отцов, соответствующие Вашему образу жизни, чтоб Вам можно было не только любоваться и наслаждаться чтением отеческих писаний, но чтоб можно было прилагать их к самому делу. Христианин, живущий посреди мира, должен читать сочинения великих святителей, писавших для народа, научающих добродетелям христианским, идущим для тех, которые проводят жизнь среди занятий вещественных. Другое чтение для иноков общежительных... И еще другое чтение для безмолвников и отшельников! Изучение добродетелей, несоответствующих образу жизни, производит мечтательность, приводит человека в ложное состояние” (Творения, т. IV, с. 511-512). Какие же это творения разумеются у Преосвящ. Игнатия? Творения св. Иоанна Златоуста, святителя Тихона Задонского и им подобные. С этой точки зрения нельзя признать правильным правило Вашей жизни, выраженное в словах: “я уже никак не могу стараться о выполнении трех обетов монашества”. Вам нужно стараться не о том,