адостный, все благодарил и благодарил. «Да в чем же дело, Батюшка? Да встаньте, ради Бога! И расскажите по порядку. Ведь я понять не могу, за что Вы так меня благодарите». И священник рассказал все Владыке, заливаясь слезами раскаяния и умоляя Архиепископа простить его: «Я ведь без малого не наложил на себя руки». -Вы успокойтесь, успокойтесь, Батюшка, - ответил Владыка. - И всю вашу жизнь благодарите Господа, спасшего вас от такого греха в дни Святой Пасхи. А меня благодарить не за что. Это милость Божия к вам. Святый Пророк Давид говорит: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу о милости Твоей» (Пс. 113, 9)... Для меня это не только опасно, но и духовно убийственно. Меня благодарить нечего. Ведь я здесь ни при чем. Об этом я ровно ничего не знаю. Благодарите Всемилостивого Господа и Его по плоти Преблагословенную Матерь, Пресвятую Деву, за эту великую милость, к Вам явленную. Сами видите, что Вы были на краю гибели и временной, и вечной, и в этот момент пришла к вам помощь Божия. Так всегда и бывает: когда все человеческие усилия уже тщетны, а все возможности исчерпаны, тогда и приходит к нам помощь свыше. А чрезмерную скорбь о семье, неугодную Богу, надо изжить твердым упованием на Господа. Поэтому ни унывать, ни отчаиваться никогда не надо. «Господь близко» к каждому из нас, как говорит Писание (Фил. 4, 5). Прежде всего надо всегда прибегать с усердной молитвою ко Господу и тогда мы найдем больше, чем искали. Запомните сказанное Вам Господом: «Иди в храм Божий и там потерянное найдешь!» Ведь это не я вам сказал, а сказал Сам Господь. Иными словами, он выразил ту святую истину, что всегда во всякой нужде надо обращаться за помощью к Господу Богу. У Него искать то, в чем нуждаемся. Но ко Господу надо обращаться с полной верою, что получим просимое: «Вся, елика аще воспросите в молитве верующе, приимете» (Мф. 21 ,22). А если иногда и не получим, говорят святые Отцы, то или по маловерию, или не своевременно просим, или просимое неполезно, или мы получим то, что будет нам более полезно. Твердо слово Христа Спасителя: «По вере вашей будет вам» (см.: Мф. 9, 29). 17. София, Болгария. Противостояние уклонениям от чистоты Православия. Нелегко было архиепископу Феофану в Югославии, однако он безропотно и долготерпеливо переносил все, уповая только на милость Божию. И вот он получает предложение от Святого Синода Болгарской Православной Церкви переехать на жительство в Софию. Некоторые члены Болгарского Синода были в свое время студентами Санкт-Петербургской Духовной академии, учениками Владыки. В 1925 году Председателем Святого Синода был митрополит Климент, учившийся также у владыки Феофана. В Софии Владыке были предоставлены две комнаты с отдельным коридором в самой Синодальной Палате, в юго-западном углу здания, на втором этаже. Синодальная Палата находилась на площади святого князя Александра Невского. Переезду архиепископа Феофана в Софию способствовал и правящий архиерей Русскими Церквями в Болгарии епископ Лубенский Серафим (Соболев). Епископ Серафим был рукоположен архиепископом Феофаном в викария Полтавской епархии (Лубны - предместье Полтавы). Любопытна одна подробность из жизни Владыки в Болгарии. Некий болгарин, вхожий к монсеньеру Ронкалли, в ту пору папскому нуцию и будущему папе Иоанну ХХII, бывал у архиепископа Феофана. Он рассказал ему, что видел у Ронкалли картотеку, где есть и карточка с биографией владыки Феофана. Конечно, эта биография составлена была отнюдь не в Софии, а в Ватиканском министерстве иностранных дел. Значит, за архиепископом Феофаном со стороны католиков велось специальное наблюдение. В этом вскоре убедился и сам Владыка. Однажды на Софийском вокзале в ожидании поезда в Югославию он заметил какого-то молодого человека с живым румянцем на лице, в католической сутане и пурпуровом берете. Как выяснилось впоследствии, это и был сам папский нунций, архиепископ Анжело Ронкалли. Он на значительном расстоянии поторопился благословить архиепископа Феофана. Владыка, рассказывая об этом с улыбкой, заметил, что тот демонстрировал свое старшинство. Владыка Феофан был человеком простым и естественным, скромным и даже застенчивым. Ничего показного, наигранного, а тем более лицемерного в нем не было. И при этом совершенно отсутствовало то, что святые Отцы называют «свободой обращения». Не было и тени развязности или фамильярности. Всех он называл на «Вы». Келейников-юношей никогда не называл, как принято в обычае, по уменьшительным именам: Петя или Вася. Чувствовалась повышенная собранность в нем. Все совершалось в присутствии Господа Иисуса Христа. Поэтому, беседовал ли он с кем или молился в храме за Богослужением, сидел ли или шел, он не забывал, что Всевидящее Око смотрит и видит. Во всем чувствовался в нем сосредоточенный монах, даже в самых незначительных мелочах. К келейникам своим Владыка относился чрезвычайно сердечно. Приходил иногда к ним и бывал необыкновенно мягким, ласковым, веселым, жизнерадостным. Понимал хорошую приличную шутку и мог посмеяться ей. Только один раз пришлось увидеть Владыку сильно рассерженным: один священник хотел отлучить от Святого Причащения нагрубившую ему особу. Владыка сказал ему, что на это он не имеет права и что личные обиды надо прощать. Когда Владыка жил в Софии, в Синодальных покоях, в комнате у него стояли кресло и мягкий диван. Но если он и садился на них, что бывало очень редко, то не глубоко, а на самый край, на твердую раму, и так, чтобы не касаться к спинке дивана или кресла, дабы не давать особенного покоя себе и удобства. Во время густых софийских туманов зимою его сильно беспокоили больные железы горла, но он никогда не ложился. Только иногда, пригнувшись около постели, положит голову на подушку. То, что большинству людей может казаться незначительным, в духовной жизни мелочью не является. Архиепископ Феофан как архиерей Церкви Христовой постоянно сознавал свою ответственность за происходящее в ней. Несмотря на слабое здоровье, он принимал по мере сил участие в ее жизни, следил за всеми событиями. Владыка часто высказывал мысль, что надо быть готовым к тому, чтобы активно действовать, когда призовет Господь. Но это зависит только от Самого Господа, когда Он соблаговолит снять покаянную епитимью с российского народа, освободит Россию от мучительной власти безбожия и богоборчества еврейско-масонского рабства (по определению Поместного Собора Российской Церкви 1918 года). Святитель Феофан выступил против духовного недуга, поразившего обе части Православной Российской Церкви и в России подъяремной, и в России заграничной. Это - сергианское и евлогианское уклонения от прямого пути Православия. Первое, сергианство, - это договор веры с активным неверием, с тем неверием, которое «разрешает» до времени «существовать» вере на определенных кабальных, сервильных условиях. Второе, евлогианство, - по своему духовному значению почти сливается с сергианством. Но паства, церковный народ зарубежом, не дала возможности митрополиту Евлогию (Георгиевскому) окончательно слиться с сергианством. Высокопреосвященный Феофан противостал в равной мере обоим уклонениям. Выступая против всякого модернизма, Святитель Божий уделил значительное внимание софианству, главным проводником и медиумом которого являлся бывший марксист, профессор политической экономии Санкт-Петербургского университета, а теперь профессор догматического Богословия Парижского Богословского института и протоиерей Серги Булгаков. Вот что сказал Владыка об учении тех книжников-модернистов: «Страшны эти «книжники», но только для людей малодушных, не твердых в вере христиан. Они не отрицают Бога, ни Христа, ни Церкви и не задаются целью разрушить Христианство, но только, как выражаются они, «обновить», «углубить» и «очистить» его от «случайных» исторических «наслоений и покровов». Они проповедуют новое, не церковное, а свое христианство, не Христианство Христа, Божией силы и Божией премудрости (1 Кор. 1, 24), а христианство какой-то «женственной премудрости», которой не знала история Православной Церкви. Что сказать об этих «книжниках»? Это «волцы во одеждах oвчих» (см.: Мф. 7, 15). Они «от нас изыдоша, но не беша от нас» (1 Ин. 2, 19), хотя бы в уста свои они влагали Божественные глаголы...» Ректор Парижского Богословского института митрополит Евлогий, давший свое имя и расколу в Зарубежной Русской Церкви - евлогианскому расколу, защищал своего профессора, говоря, что это его частное мнение и только, на что святитель Феофан указал, что подобные «частные мнения» и объявляются Церковью ересями и упорные защитники их предаются церковной анафеме. Владыка Феофан вынужден был выступить и в защиту соборных решений 1921 и 1926 годов об организации YЩKA как антихристианской и разрушительной, действующей под видом христианской благотворительной, в защиту от заявлений митрополита Антония (Храповицкого), что никакой противоправославной пропаганды за последние четыре-пять лет от этой организации он не встречал. Владыка Феофан обратил внимание на то, что в Америке YЩKA издает книги атеистически-коммунистического содержания, что она проповедует не Православие, а «новое христианство». Учение о «Софии», разрабатываемое в Богословском институте в Париже, - явно неправославное. В изданиях «Путь» ведется самая открытая пропаганда против православного учения о Ц