Важное различие заключается в том, что один пребывает во сне, а другой нет. Один осознал истину, а другой нет. Один находится в сознании, другой независим от сознания. Просветленный пробужден ото сна и больше не путает его с реальностью. Естественно, просветленный больше не в состоянии чему-либо придавать значение. Для пробужденного ума конец мира не более и не менее важен, чем треск сломанной ветки. «Мудрый видит во всем одно», — говорится в «Гите». «Мудрый беспристрастен», — говорят даосы. Просветленный не может ни в чем увидеть что-то неправильное, поэтому он и не стремится что-либо исправлять. Нет ни лучшего ни худшего, так зачем приводить что-то в порядок? Зрители в кино не выпрыгивают из своих кресел, чтобы спасти героев фильма. Если в кино показывают астероид, несущий смерть в огне всему живому, экран остается необожженным, а зрители не спешат домой, чтобы провести последние часы с близкими. А если бы поспешили, то их упекли бы в ближайший дурдом и лечили бы от бредового расстройства.
Просветленный видит жизнь как сон, так как он может различить правильно и неправильное или добро и зло? Как можно повернуть события, чтобы они были лучше или хуже? Каково реальное значение чего угодно во сне? Ты просыпаешься, и сон уходит, словно его никогда и не было. Все персонажи и события, которые казались такими реальными, просто исчезают. Просветленный может ходить и говорить в этом мире сновидения, но он не спутает сон с реальностью.
Просветление имеет отношение к истине, а не к тому, чтобы стать лучше или счастливее. Оно не имеет отношения к личностному росту или духовной эволюции. Правдивая реклама просветления заставила бы побледнеть даже самого бывалого из моряков. Нет в этом мире или любом ином, в этом измерении или другом игры с более высокими ставками. Цена истины — все, но никто не знает, что означает это все, пока не заплатит. Если говорить совсем незамысловато, просветление безличностно, а то, чем обычно торгуют вразнос, — в высшей степени личностно. Далее мы поговорим об этом подробнее, поскольку и моя жизнь, и этот дом, и эта книга — они все об этом, на мой взгляд. А пока достаточно сказать, что одной из наиболее важных задач на пути к просветлению является выяснение, чем просветление не является.
* * *
Наблюдать, кто попадает в этот дом и как приходит, забавно. Понятно, что нельзя просто заявиться с чемоданами и чувствовать себя как дома. Марла приехала сюда из Калифорнии с семилетней дочерью Энни. Она узнала об этом месте из слухов или от кого-то, кто был здесь, как-то так. Но Сонайя не пускает сюда людей так запросто. (Я этого не знал, пока Энни не рассказала). Марле с Энни было предложено остановиться в городе, в пансионе, и приходить сюда каждый день, чтобы понять, понравится ли им здесь и понравятся ли они.
Энни же рассказала мне о том, как здесь организована работа по дому, приготовление пищи, посещение ванной комнаты и другие хозяйственные дела. Судя по всему, она довольно неплохо разобралась в этом, и я, как всегда, был удивлен, мельком увидев, насколько сложен корабль, которым управляет Сонайя, и насколько умело она это делает.
— Тебе нравится Сонайя? — спросил я Энни.
— Сонайя — это любовь, — ответила Энни так, будто мой вопрос был слишком глуп, чтобы его задавать, и я подумал, что это верно.
Сонайя приехала сюда пять лет назад и просто приняла на себя руководство. В самом начале нашего знакомства я узнал, что примерно двадцать пять лет она провела в Международном обществе сознания Кришны. Там она тоже занималась хозяйством и приготовлением пищи. Ее преданность не поколебалась, — объяснила она мне. Когда она была с ними, на самом деле она была не с ними, а с Кришной, и теперь она на самом деле не со мной, а с Кришной.
Я понял. Не сразу, но в конце концов я осознал, что в каждой вещи, в каждом действии, в каждое мгновение каждого дня она практиковала сознательную преданность своему Господу. Это могло выглядеть как приготовление пищи на всех или мытье полов исходя из собственных представлений о чистоте или преодоление сложных ситуаций, возникающих в неоднородной группе людей, во благо этих людей или управление стихийным ашрамом для меня, но как только я уловил что к чему и действительно начал уделять внимание тому, как она уделяет внимание, скажем, всему, только тогда я понял это. Она присутствовала в каждом моменте, и каждый момент был посвящен Кришне. Это не имело ничего общего со мной или с домом или с чем бы то ни было еще. Сонайя делала то, что делала Сонайя, и это было просто место, где она делала это.