— Ты говоришь о средствах передвижения и конечной остановке. По завершении пути средство передвижения оставляется, забывается. Если я сяду в поезд до Чикаго, я выйду из поезда и буду любоваться Чикаго. Я не буду таскать с собой поезд. Он сделал свое дело. Я в нем больше не нуждаюсь. Разумеется, если кто-то хочет вернуться назад и помочь другим с их путешествием, то я не знаю, будет ли он полагаться на средство передвижения.
— Которое в вашем случае представляет собой...
— Много транспортных средств.
Окно кухни выходит на север, через него открывается просторный вид на облака, которые катят на восток. Этот холодный фронт принес с собой такое удивительное разнообразие облачных пейзажей, что для созерцания величественных панорам достаточно выйти из дому и оглядеться. Бури закипают на западе и мчатся на восток. Похожие на горы белые гряды облаков настолько огромны и так быстро надвигаются, что возникает почти сюрреалистическое ощущение неминуемой беды. Из окна кухни, конечно, нельзя смотреть во всех направлениях, но то, что видно, завораживает.
Я вздрагиваю, потому что Джули внезапно близко наклоняется и говорит в мой воротник:
— Чего вы хотите?
Я смотрю на нее, пытаясь понять, какой смысл она вкладывает в этот вопрос. Увидев мое замешательство, она поворачивает ко мне свою записную книжку:
— Вот, вопрос четырнадцатый — чего хочет Джед?
Мне все еще не ясно, что она имеет в виду, но ответ, вероятно, настолько же неважен, как и толкование вопроса.
— Я ничего не хочу. Я не хочу.
Ее глаза широко открываются.
— Я знала , что вы так скажете! Я думала об этом целыми днями и просто не могла сложить все вместе. Как вы можете ничего не хотеть? Что это вообще значит ? Что за жизнь без страстных желаний? Без целей? Без мечты? У вас бывает вдохновение? Нет ничего, что вы хотели бы достичь, и нет какого-то качества, которое хотели бы обрести? Кажется, что жизнь вообще состоит из развития, достижений и движения вперед к следующей цели. Из честолюбия, роста, побед. Вы же не имеете в виду, что вы... даже не знаю, как это сказать... что вы не хотите ничего? Вы должны что-нибудь хотеть.
Ее замешательство очаровательно.
— Ну, я могу хотеть чашку кофе, новую видеоигру или что-нибудь еще, но ничего в широком смысле.
— Мира во всем мире? — гадает она. — Освобождения всех разумных существ? Славы и богатства? Власти? Престижа? Благосостояния? Преклонения? Хм, собственного острова? Кубики на животе? Сочинить симфонию? Пообедать с Буддой? Должно быть что-то... что-то, что мотивирует вас, что-то, что вы... ну, хотите .
Я отвечаю сквозь смех:
— Извини, что я так банален, но нет, ничего. Ну хорошо, может быть, кубики. У меня нет желания чем-то обладать, потому что я неплохо знаю, как работает вселенная и что мои желания на практике исполняются еще до того, как они появятся. Идеи мира во всем мире и освобождения разумных существ, по-моему, указывают на верование, что в мире что-то неправильно и это надо исправить, а я не способен верить в такое. Я, конечно, не бодхисаттва и не сатгуру, насколько я понимаю эти понятия. Остальные вещи, которые ты упомянула, — это просто... эээ, внешние украшения. Они не имели бы никакого значения для любого в моем, эээ, положении.
— Вы так говорите о любом в вашем положении, потому что..?
— Чтобы было ясно, что мы на самом деле ведем речь не обо мне, но о любом пробужденном человеке. То, о чем я говорю, — не особые свойства Джеда МакКенны. Они присущи любому пробужденному.
— И когда вы говорите о внешних украшениях, вы имеете в виду... что? Власть и престиж?
— Власть, престиж, благосостояние, поклонение, кубики на животе, конечно, — все, что определяет нас. Как мы описываем себя, думаем о себе, проецируем себя. Каждое качество, чувство, верование, мнение, каждая черта, характеристика. Все это вместе. Самостность.
— И это все вроде как... ничего не стоит? Вы это имеете в виду? Как будто... личность — это просто костюм?
— Костюм, да. Бесполезное излишество в игре без ставок.
— Значит, костюм — это ложное я, — произносит она в форме утверждения.
— Тем более излишество, потому что здесь нет истинного я, но да, костюм представляет собой ложное я — эго. Мы создаем эго, чтобы компенсировать недостаток непосредственного знания себя. Невозможность восприятия истинного я толкуется человеком как несуществование истинного я. Иными словами, поскольку истинное я незримо, предполагается, что его не существует.