В видеоприборе показалось лицо, мистический источник сущности человека. Экран слегка подрагивал — сигнал был передан с довольно далекой точки с помощью спутника.
Указывая на Ларса, генерал Нитц спросил:
— Может наш парень поломать голову вместе с вашей девочкой? На видеоэкране глаза находящегося на огромном расстоянии лица внимательно рассмотрели Ларса, в то время как стоящий у микрофона молодой офицер переводил.
— Нет, — сказало лицо с экрана.
— Почему нет, маршал? — спросил Нитц.
Это было лицо самого главного человека и властелина в Нар-Востоке, Председателя Центрального Комитета Коммунистической Партии и Секретаря БезКаба. Человек на экране, высказавшийся против такого соединения, был советский маршал Максим Папонович. И этот человек, власть которого была безгранична, произнес:
— Мы должны держать ее в стороне от средств массовой информации. Она, знаете ли, больна. Я сожалею. Жаль. — И похожий на кота Папонович со скрытым огнем в глазах наблюдал за реакцией Ларса, словно читая его давно расшифрованный и хорошо известный код.
Почтительно приподнявшись, Ларс сказал:
— Маршал Папонович, вы делаете чудовищную ошибку. Мисс Топчева и я могли бы найти какой-нибудь выход из положения. Разве Советский Союз не хочет найти какое-нибудь решение в создавшейся отвратительной ситуации?
Лицо, явно ненавидящее его, продолжало противостоять ему с экрана.
— Если мне не разрешено сотрудничать с мисс Топчевой, — сказал Ларс, — то я обеспечу безопасность Запад-Блока и затем распрощаюсь со всем этим. Я прошу вас изменить свое решение ради защиты миллиардов людей в Нар-Востоке. И я готов публично осветить попытку соединения наших отдельно взятых талантов, независимо от того, каковы будут выводы этого формального Правления. У меня есть непосредственный выход на средства массовой информации — например, репортеры Счастливого Бродяги. И ваш отказ…
— Да, — оборвал его маршал Папонович. — Мисс Топчева будет в Фэрфаксе, Исландия, в течение следующих 24 часов.
А на его лице было написано: «Вы заставили нас сделать то, что мы, собственно, и собирались сделать. И вы взяли на себя всю ответственность. Таким образом, если последует провал, то в этом можно будет винить вас… Итак, мы выиграли. Спасибо».
— Благодарю вас, маршал, — сказал Ларс и снова сел. Ему было совершенно наплевать, был ли он игрушкой в чьих-нибудь руках или нет. Главное для него было то, что в течение следующих суток он наконец мог встретиться с Лилей Топчевой.
13
Из-за деликатной психической болезни мисс Топчевой Ларсу бессмысленно было прямо сразу ехать в Исландию. И, таким образом, у него было время, чтобы осуществить проект, предложенный Марен.
Лично, а не с помощью видеофона, он добрался до посольства Советского Союза в Нью-Йорке, вошел в арендованное за огромную сумму современное здание и у первой же девушки за столом спросил об Акселе Каминском.
Казалось, все посольство обезумело. Преобладало смятение, как будто весь штат возводил надолбы или дружно жег папки с документами, или, по крайней мере, перемешался за чайным столом на манер «Алисы в Стране Чудес». Кто-то получает чистую чашку, решил Ларс, наблюдая, как советские официальные лица, большие и маленькие, пробегали мимо, а кто-нибудь и грязную. Руководство, несомненно, получает первое из двух. Большинство, состоящее из простофиль, обнаружит себя замененным при таких неблагоприятных обстоятельствах.
— В чем дело? — спросил он неуклюжего прыщавого штатского, который сидел, быстро просматривая то, что вблизи оказалось снимками неизвестного происхождения, сделанными КАСН.
На штампованном английском молодой человек пропищал:
— Было заключено соглашение с ООН-3 ГБ об использовании офисов на первом этаже как места для обмена информацией. — В добавление к этому, радуясь, что можно прервать работу, не дающую никакого практического результата, он сказал: — Естественно, настоящим местом встречи будет Исландия, а это все для обычных дел. — На его нечистом лице было выражено явное неудовольствие от этого половодья навалившихся на него новых забот. Не неизвестный спутник волновал этого мелкого клерка во вселенной официального. Однообразие работы, навязанное ему сложившейся ситуацией, ситуацией, размышлял Ларс, которая, возможно, затянет молодого человека на многие годы в свои мучительные неразрешимые проблемы.
Оба блока передавали друг другу неисчислимые горы научных, технических, культурных и политических статей, которые затем, подобно картам старых дев, становились всеобщим достоянием. Оба блока пришли к согласию по вопросу о том, что едва ли есть необходимость содержать огромную сеть профессиональных шпионов. Таких как КАСН или секретные национальные полицейские учреждения, которые выкрадывают копии абстрактных документов о выращивании молочных сортов соевых бобов в районах, занятых тундрой, на северо-востоке СССР. Количество всех нерассортированных бумаг по этой теме накапливалось ежедневно в таких объемах, что грозило затопить само море бюрократии.
— Мистер Ларс! Ларс встал.
— Мистер Каминский! Как поживаете?
— Ужасно, — ответил Каминский. Он выглядел уставшим, переработавшим, как отличный механик на пенсии. На его щеках проступил лихорадочный румянец. — Эта чертова штука там, наверху. Кто они такие? Вы задавались этим вопросом, мистер Ларс?
— Да, мистер Каминский, — терпеливо ответил ему Ларс. — Да, я спрашивал себя об этом.
— Хотите чаю?
— Нет, спасибо.
— Знаете ли вы, — сказал Каминский, — что только что заявил ваш новый телемедиум? Я поймал его в своем офисе, он издал такой бренчащий звук, которым пользуется для привлечения внимания, а затем замолчал. — С посеревшим лицом он продолжал: — Простите меня за то, мистер Ларс, что я приношу плохие новости, как тот спартанец о битве при Фермопилах. Но… теперь уже на орбите находится второй неизвестный спутник.
Ларс не смог придумать, что бы ответить ему.
— Давайте пойдем в мой офис, — сказал Каминский, проводя его сквозь суматоху и беспорядок к маленькой боковой комнатке. Он закрыл за собой дверь и повернулся лицом к Ларсу. Затем заговорил уже медленнее, почти без истеричных ноток старого уставшего человека:
— Чай?
— Нет, спасибо.
— Пока вы меня ждали, они запустили еще один. Таким образом, мы знаем, что они могут запустить все, что им захочется. Хоть сотню, если им заблагорассудится. Но это наше небо. Подумать только! Работать не где-нибудь вокруг Юпитера или Сатурна, в тех параметрах, где мы держим только патрульные корабли и спутники, а здесь! Они перешли все границы! — Потом он добавил: — Хотя им, наверное, это раз плюнуть. Эти два спутника несомненно были запущены с кораблей. Они «откладывали» их, как курица яйца, но не запустили на орбиту, а оставляли на корабле. Но ведь никто не видел никаких кораблей! Ни один монитор ничего не зафиксировал! Корабли незнакомой нам нематериальной интерсистемы. А мы всегда думали…
— Мы думали, — сказал Ларс, — что субэпидермальные грибковые формы с Титана, которые походили на предметы повседневного обихода, были великим неземным противником. Нечто, выглядевшее как ваза, когда вы отворачивались, просачивалось в вашу кожу и превращалось в сальник, который надо было извлекать хирургическим путем.
— Да, — согласился Каминский, — я их терпеть не мог. Я видел однажды такое, но не в форме псевдопредмета, а в форме кисты, как вы описываете. Уже подготовленное для кобальтовой бомбардировки. — Он действительно выглядел очень больным. — Но, мистер Ларс, разве это нам ничего не говорит? Мы же знаем, какие могут быть возможности. Я хочу сказать, что мы скорее знаем, чего не знаем.