Вознесешься и получишь
Достояние твое.
Видел, видел нечестивых,
Вознесенных яко кедр;
Но по неких днях бурливых
Я их места не обрел;
Вопрошал ходящих мимо,
И никто не отвечал.
Ведай: честность и невинность
Увенчаются венцом;
Злость, нечестье, горделивость
Кончатся своим концом:
Бог помощник людям добрым,
Воздаятель он и злым.
НА БЕЗБОЖНИКОВ
Царствует, вижу, всюду разврат,
К правде сокрыты путь и дорога;
Глупые, злые в сердце их мнят:
«Где добродетель? — верно нет Бога:
Случай все, случай творит!»
Нет, нет, злодеи! есть Бог и зрит
Вашу с высот Он глупость и дерзость;
Видит сквозь самый мрачный зенит
Гнусны деянья, совестей мерзость;
Грозно вам в громе гремит:
«Я ли забвенным вами мог быть,
Всюду блистая в дивных твореньях?
В солнце ль меня не хощете чтить?
Звезд в миллионах, в тварях, в растеньях!
Вам ли меня позабыть?
Все позабыли: зрит ли тех свет,
Хлеб мой вкушая, кто б помнил меня?
Страха боятся, страха где нет;
Тщетной надеждой дух свой маня,
Тленное вечным всяк чтит».
Сгибнут и кости с телом душ тех,
Кои безбожно рабствуют миру.
Дух мой! кумиров презри ты всех:
Звучну приемля царскую лиру,
Бога единого пой!
ГРОМ
В тяжелой колеснице грома
Гроза, на тьме воздушных крыл,
Как страшная гора несома,
Жмет воздух под собой, — и пыль
И понт кипят, летят волнами,
Древа вверьх вержутся корнями,
Ревут брега и воет лес.
Средь тучных туч, раздранных с треском,
В тьме молнии, багряным блеском
Чертят гремящих след колес.
И се, как ночь осення, темна,
Нахмурясь надо мной челом,
Хлябь пламенем расселась черна,
Сверкнул, взревел, ударил гром;
И своды потряслися звездны:
Стократно отгласились бездны,
Гул восшумел, и дождь и град,
Простерся синий дым полетом,
Дуб вспыхнул, холм стал водометом
И капли радугой блестят.
Утихло дуновенье бурно,
Чуть слышан шум и серный смрад;
Пространство воздуха лазурно
И чела в злате гор горят. —
Природе уж не страшны грозы,
Дыхают ароматом розы,
Пернатых раздается хор;
Зефиры легки, насекомы,
Целуют злаков зыбки холмы,
И путник осклабляет взор.
Кто сей, который тучи гонит
По небу, как стада овнов,
И перстом быстры реки водит
Между гористых берегов?
Кто море очертил в пределы,
На шумны, яры волны белы
Незримы наложил бразды?
Чьим манием ветр вземлет крыла.
Стихиев засыпает сила,
Блеск в хаосе возник звезды? —
И в миг единый миллионы
Кто дланию возжег планет?
О Боже! — се Твои законы,
Твой взор миры творит, блюдет.
Как сталью камень сыплет искры,
Так от Твоей струятся митры
В мрак солнцы, средь безмерных мест.
Ты дхнешь: как прах, вновь сферы встанут;
Ты прервешь дух: — как злак, увянут; —
Твои следы суть бездны звезд.
О вы, безбожники! — не чтущи
Всевышней власти над собой,
В развратных мыслях тех живущи,
Что случай все творит слепой;
Что ум лишь ваш есть царь вселенной,
Взгляните в буйности надменной
На сей ревущий страшный мрак,
На те огнем блестящи реки, —
И верьте, дерзки человеки,
Что все величье ваше — прах.
Но если вы и впрямь всемочны,
Почто ж вам грома трепетать?
Нет! — Гордости пути порочны
Бог правды должен наказать.
Где ваша мочь тогда, коварствы, —
Вновь созданны цари и царствы, —
Как рок на вас свой склонит перст?
Огонь и воды съединятся,
Земля и небо ополчатся,
И меч и лук сотрется в персть.
Но тот, кто почитает Бога,
Надежду на Него кладет,
Сей не боится время строга,
Как холм средь волн, не упадет.
Пусть зельна буря устремится:
Душой всех превзойти он тщится,
Бесстрашен, мужествен средь бед;
И под всесильным даже гневом,
Под зыблющим, падущим небом,
Благословя Творца, — уснет.
Труба величья сил верьховных,
Вития Бога и посол!
О гром! — гроза духов тех гордых,
Кем колебался звезд престол!
Земли ты чрево растворяешь
И плодородьем мир венчаешь;
Но твой же может бросить тул
И жуплов тьмы на князя ада. —
Встань! грянь! — и в след его упада
По безднам возгрохочет гул.