Для этого ты должен быть чист сердцем. А лишь то сердце чисто, которое все созданное превратило в «ничто». И ты должен наконец освободиться от «ничто».
Часто спорят о том, что так горит в аду. Все учителя обыкновенно говорят, что сжигаемо своеволие. Но я утверждаю: в аду горит «ничто». Вот сравнение: возьми горящий уголь и положи его на мою руку. Если бы я сказал: уголь жжет мою руку, то я был бы несправедлив к нему. Если я должен определить, что, собственно, меня жжет, то это делает «ничто». Ибо в угле есть нечто, чего нет в моей руке. Если бы рука обладала всем тем, чем обладает и что дает уголь, она была бы огненной природы. И даже если бросили бы на мою руку весь огонь, который когда-либо горел, он не причинил бы мне боли. Поэтому я утверждаю, что Бог и все те, кто пребывает в блаженном созерцании Его, имеют нечто, чего не имеют отлученные от Бога. И именно это «ничто» учит пребывающие в аду души больше, чем своеволие или какой-либо огонь. Я говорю правду: насколько ты захвачен этим «ничто», настолько ты несовершенен. Поэтому, если вы хотите стать совершенными, освободитесь от всякого «ничто»!
«Бог послал в мир своего Единородного Сына». Вы не должны относить эти слова к внешнему миру, поскольку Он ел с нами и пил, — вы должны относить их к миру внутреннему.
Как истинно то, что Отец в Своей простой Божественной Природе рождает Сына, так истинно и то, что Он рождает Его в сокровеннейшем месте духа. И это — внутренний мир. Здесь Божия глубина — моя глубина. И моя глубина — Божия глубина. Здесь я пребываю вне моего, как и Бог пребывает вне Своего.
Для того, кто хоть на мгновение заглянул в эту глубину, тысяча фунтов червонного золота не больше поддельного гроша. Из этой сокровеннейшей глубины ты должен творить все, что творишь без всякого «зачем».
Я решительно утверждаю, что, пока ты делаешь что-нибудь ради Царствия Небесного, ради Бога или ради твоего вечного блаженства, то есть ради чего-нибудь внешнего, ты воистину не прав. Конечно, и это можно получить, но это не самое лучшее. Ибо воистину, если ты думаешь, что скорее достигнешь Бога через углубление, благоговение, расплывчатые чувства и особую сноровку, чем, находясь в поле у костра или в хлеву, ты не делаешь ничего иного, как если бы ты взял Бога, обернул вокруг Его головы плащ и сунул бы Его себе под лавку.
Ибо тот, кто каким-либо образом ищет Бога, схватывает образ, но Бог, сокрытый за этим образом, от него ускользает. Лишь тот, кто не ищет Бога в образе, обладает Им таким, каков Он есть Сам в Себе, и Он — сама жизнь.
Если бы кто-нибудь тысячу лет вопрошал жизнь: зачем ты живешь? — и она ответила бы ему каким-нибудь образом, то не сказала бы она ничего иного, кроме: живу, чтобы жить. И это оттого, что жизнь живет своей собственной глубиной, бьет из себя самой. Поэтому она живет без всякого «почему» и живит себя самое. И если бы кто-нибудь спросил правдивого человека, такого, который действует из своей собственной глубины: зачем ты делаешь свое дело? — и если бы он отвечал правильным образом, то не сказал бы ничего иного, кроме: делаю, потому что делаю.
Где кончается тварь, там начинается Бог. И Бог не желает от тебя ничего, кроме того, чтобы ты вышел из себя самого, поскольку ты тварь, и дал бы Богу быть в тебе Богом. Малейший образ твари, который ты создаешь в себе, так же велик, как Бог. Почему? Потому что он отнимает у тебя целого Бога. Ибо в то мгновение, когда этот образ входит в тебя, Бог со всем божеством Своим должен удалиться. Но когда этот образ уходит, является Бог. Бог так сильно желает, чтобы ты вышел из себя самого (поскольку ты тварь), словно все Его блаженство зависит от этого. Ах, милый человек, случится ли для тебя какая-либо беда, если ты предоставишь Богу быть в тебе Богом?
Выйди же ради Бога из самого себя, чтобы ради тебя Бог сделал то же самое. Когда выйдете оба, то, что останется, будет нечто единое и простое. В этом едином Отец рождает Сына в глубочайшем Своем источнике. Там расцветает Святой Дух, и там в Боге возникает воля, которая принадлежит душе. До тех пор, пока эта воля пребывает непричастной твари и всему созданному, — она свободна. Христос говорит: никто не восходит на небеса, кроме Сошедшего с небес.
Все вещи созданы из «ничто». Поэтому настоящий источник их — «ничто». Насколько эта благородная воля обращается к твари, настолько она погружается с ней в «ничто».