Хутынский игумен и монастырская братия посчитали епископа Павла сумасшедшим, а потому решили не отягощать себя надзором за «безумцем», предоставив ему полную возможность бродить в окрестностях монастыря, где ему вздумается. Однако эту свободу епископ употребил на проповедь древлеправославия среди местных жителей. Об этом через некоторое время стало известно Никону. «Никон же уведав, – пишет дьякон Феодор, – и посла слуг своих тамо в новгородския пределы, идеже он ходя страньствовал. Они же обретоша его в пусте месте идуща и похвативше его, яко волцы кроткую Христову овцу, и убиша его до смерти, и тело его сожгоша огнем». 3 апреля 1656 г., в Великий четверг, Павел Коломенский был сожжен в срубе подосланными Никоном людьми – «яко хлеб Богови испечеся».
Епископ Павел не успел поставить себе преемника, но «заповедовал не принимать от русской церкви (т.е. новообрядческой. – К.К.) никаких таинств и священнодействий, приходящих от нее новокрещенных перекрещивать, не принимать новопоставленных в ней священников, утверждал, что не только священноиноки, но и простые благочестивые мужи могут совершать некоторые тайны и удовлетворять других в духовных нуждах»[24].
Сохранился еще один любопытный документ, касающийся судьбы епископа-мученика. Это старообрядческое «Сказание о страдании и скончании священномученика Павла, епископа Коломенского», в котором, в частности, говорится о некоем «великом соборе», состоявшемся по благословению епископа Павла и некоторых других епископов в Куржецкой обители при игумене Досифее.
Куржецкая (Курженская) обитель, основанная неким старцем Евфросином, находилась в Палеостровском крае, куда как раз и был сослан епископ Павел Коломенский. Старообрядческий историк Иван Филиппов в «Истории о зачатке Выговской пустыни» пишет: «По сих же явися ин муж, свят благочестив игумен Досифей с Тихвины Николы Беседнаго монастыря, благочестия ради крыяся, старостию и добродетельми украшеный, иже часто прибегая к пустынной некоей Курженской обители, в строении преподобного некоего отца Евфросина, в ней же и святыя церкви бяху, в них же собираяся со многими отцы великими постники и знаменоносцы, иже от многих стран и от Соловецкия обители изшедшии, яко Ангели нецыи земнии и небеснии человецы, службу Богови за весь мир приношаху и житием добродетельным просвещаху»[25].
Именно Куржецкая обитель, укрытая непроходимыми лесами и болотами земли Новгородской, стала местом сбора гонимых за свою веру русских людей. Здесь продолжали совершать богослужение по древлеправославному чину те священники, которые не приняли никоновских новшеств. Здесь в 1656 г. состоялся первый собор, четко обозначивший свою позицию по отношению к реформам. Вполне естественно, что в условиях жестоких преследований инакомыслящих собор не мог собраться открыто и был собором тайным, а подписи многих лиц, стоящих под Деяниями Куржецкого собора, скорее всего, были поставлены отдельно (в древней Церкви была подобная практика, когда в условиях гонений проходили так называемые кочующие соборы, а епископы присылали на них грамоты за своей подписью). На соборе были читаны грамоты митрополита Новгородского Макария, архиепископа Вологодского Маркела, епископа Вятского Александра, архимандрита Соловецкого Никанора, московского протопопа Аввакума и многих других. Стоит под Деяниями собора и подпись патриарха Константинопольского Афанасия Пателора, находившегося некоторое время в России. В своих грамотах все перечисленные архиереи и отцы предавали анафеме никониан и их новые догматы. На соборе было составлено жесткое определение: приходящих от никонианской церкви крестить и рукоположения (т.е. священства) ее не принимать.
«Мы, – говорится в Деяниях Куржецкого собора, – споспешествованием Святаго Духа собравшиеся в Куржецкой Святой обители, что в Соловецком уезде, из всего священноначалия, всех крестоносных и страданием помазанных мужей и всякого сословия мирских, мудростию и благочестием украшенных. И там мы, всячески довольно и с великим вниманием рассматривахом и судили всех нечестивых догматех и церковных чиноположений внесенных ныне в Россию Никоном патриархом. Наконец сих всех глубоких размышлений, по данной нам благодати от Христа Бога нашего и по правилам святых Апостол и Вселенских бывших соборов, на вечно днесь установляемом узаконяем всей Христовой Церкви: дабы все церковные тайны и обряды богослужебные, производимые по печатным книгам Никона патриарха, или ему последующих от ныне бо отнюдь и за священныя и благодатию всеянныя не признавать и не веровать.
24