Некоторые подлинно душевные люди получают особое удовольствие, когда помагают другим. Поскольку они ещё не созрели духовно, они не знают, как подавать пищу вовремя. Это не значит, что им не хватает знаний, наоборот, знаний у них слишком много. Обнаружив что-нибудь неправильное, или узнав о какой-нибудь трудности, они немедленно принимают роль старшего верующего, горя нетерпением помочь тем ограниченным знанием, которого они достигли. Они изливают наставления Св. Писания и примеры из опыта святых со щедрым обилием. Они склонны сказать всё, что они знают, и даже больше того, что они знают, переходя в сферу предположения. Эти "старшие" верующие выставляют одно за другим всё, что хранилось у них в голове, не спрашивая вовсе, нуждаются ли их слушатели во всём этом, и могут ли вместить так много наставления в один присест. Они подобны Иезекии, открывшему все свои кладовые и сокровищницы. Иногда без всякого внешнего стимула, а просто потому что ими двигало внутреннее чувство, они начинают осыпать других духовными наставлениями, из которых многие просто предположения. Им хочется выставить напоказ свои знания.
Между прочим, не все душевные верующие отличаются именно этой чертой характера. У каждого человека свои отличительные черты. Некоторые молчат, не произнося ни одного слога. Даже пред лицом крайней нужды, когда им нужно было бы что-то сказать, они зажимают рот в молчании. Они ещё не освободились от застенчивости и страха. Они могут критиковать этих разговорчивых верующих в душе, сидя рядом с ними, но их молчание не делает их менее душевными.
Не будучи укоренёнными в Боге, и, следовательно, не научившись, как быть сокрытым в Нём, плотские люди стремятся быть на виду. Они ищут заметного положения в духовной работе. На собраниях им всегда хочется быть услышанными, а не слушать других. Когда на них обращают внимание, признают и уважают, они неописуемо счастливы.
Душевные любят духовную фразеологию. Они знают наизусть массу духовных слов и фраз и пускают их в ход при всякой возможности. Они употребляют этот лексион в проповеди и в молитве, но без участия сердца.
Жажда похвалы отличает живущих в сфере души. Они желают быть на первом месте. В служении Господу они ищут своей славы. Они мечтают быть могучими служителями, которыми бы пользовался Господь. Почему? Да потому что им хочется получить место и добиться личной славы. Они любят сравнивать себя с другими, но не только с теми, кого они не знают, а больше с теми, с кем они работают. Такое соревнование и борение во тьме может быть весьма напряжённым. Отстающих от них духовно, они презирают, считая их слишком ленивыми, а тех, кто духовно велик, унижают, воображая себя почти равными им. Они неутомимо гонятся за величием и главенством. Они надеются, что их труд увенчается успехом, чтобы о них хорошо говорили. Эти желания, конечно, глубоко сокрыты в их сердцах и едва заметны другим. Но хотя они и хорошо упрятаны и смешаны с другими, более чистыми побуждениями, наличие таких неблагородных желаний, тем не менее, являются неотразимым фактом.
Душевные ужасно самодовольны. Если Господь позволит им привести хотя бы одну душу к Нему, они будут готовы взорваться от радости, и считать себя духовно успешными. Они гордятся собою, если имеют успех хотя бы один раз. Немного знания, немного опыта, немного успеха легко вызывает у них чувство достижения чего-то великого. Эта общая черта у душевных верующих похожа на малый сосуд, который легко наполняется. Они не смотрят, как широк и глубок океан, оставшийся вне их малого сосуда. Они довольны тем, что их ведро полно до краев. Они не растворились в Боге, иначе бы они легко принимали всё за ничто. Их взор направлен к их мелкому "я", и потому малейшее приобретение или потеря так чувствительно влияют на них. Эта ограниченная ёмкость мешает Богу пользоваться ими больше. Если так много самохвальства вызывается приведением к Нему десяти душ, что будет, если спасётся тысяча душ!?
Достигнув некоторого успеха в проповеди, душевный верующий думает, что он действительно замечателен. Возвращение к этой мысли наполняет его радостью и чувством собственного превосходства. Ему кажется, что он отличается от всех других верующих и что он "более великий, чем величайший из апостолов". Иногда он обижается, когда другие не проявляют к нему достойного по его мнению уважения. Он сожалеет о слепоте тех, кто не узнаёт в нём пророка из Назарета. Бывает, что такой душевный верующий думает, что в его проповеди есть особенная мысль, до которой еще никто другой не додумался, и он беспокоится, если слушатели пропустили этого чуда мимо ушей, не оценив его, как следует. После каждого успеха такой человек проводит несколько часов, а то и дней, всамопоздра-влении. При таком самообмане не мудрено, что такой проповедник заключает, что Церковь Божия скоро увидит в нем великого евангелиста, пробудителя или духовного писателя. Какие муки терпят такие люди, когда люди не замечают их!