Сердце верующего далеко от Божьего. Бог допускает ему болеть, чтобы он мог забыть себя; но чем больше он болеет, тем больше растет его самолюбие, он непрестанно живет в своих симптомах, озабоченный как найти лекарство. Уже все мысли вращаются вокруг него самого! Как внимателен он теперь к пище: что есть, а что не есть! Как беспокоится он, когда что-то становится нехорошо! Он чрезвычайно заботится о своем покое и отдыхе. Он испытывает агонию, если хоть чуть ощущает жару или холод, или страдает от плохой ночи, будто все это фатально для его жизни. Как чувствителен он теперь к тому, как люди обходятся с ним: достаточно ли они думают о нем, имеют ли добрую заботу о нем, так ли часто посещают его как должны!
Бесчисленные часы изведены в такого рода размышления о своем теле. Итак он не имеет времени поразмышлять о Господе или о том, что Господь может быть хочет совершить в его жизни. В самом деле многие заколдованы своей болезнью! Мы никогда не узнаем, как чрезмерно много мы любим самих себя до того, как не заболеем!
Бог не хочет нашего самолюбия. Он желает, чтобы мы осознали какой далеко ведущий вред оно причиняет нам. Он хочет, чтобы мы в час болезни научились погружаться не в свои симптомы, а исключительно в Него. Это Его желание, чтобы мы предали Ему свое тело полностью и позволили Ему заботиться о нем. Обнаружение какого-нибудь враждебного нам симптома должно предостеречь нас: не заниматься своим телом, но помышлять о Господе.
Отдавая долг самолюбию, верующий ищет исцеления сразу как заболел. Он никак не постигнет, что ему должно отринуть свое сердце нечистых дел перед Молимым об исцелении Богом. Его глаза устремлены на исцеление. Он и не исследует почему Бог допустил эту болезнь, в чем ему нужно раскаяться, то, что хочет совершить Божия работа в нем. Все, о чем он размышляет есть его собственная болезнь. Он стремится обрести силу снова так, что ищет везде средств исцеления. Чтобы побыстрее вылечиться он молит Бога и спрашивает людей. С больным верующим, в таком состоянии как этот, не возможно Богу исполнить в нем Свой замысел.
Вот почему некоторые чувствуют улучшение только временно; вскоре прежняя немощь возвращается. Как может продолжаться исцеление, если корень болезни не удален!
Болезнь есть один из методов, посредством которого Бог избрал говорить нам. Он не хочет, чтобы мы становились обеспокоенными и сразу искали лечения; вместо этого Он просит нас покорно молиться. Как жалко, что человек, который ревностно ищет исцеления, все-таки не может сказать Господу:" Говори, Господи, слуга твой слушает". Наша единственная цель состоит в том, чтобы избавиться от боли и слабости. Мы гонимся, чтобы найти самое лучшее лекарство. Болезнь побуждает нас изобретать много лекарств. Бог кажется далеким от нас. Мы отвергаем наше духовное благосостояние. Все мысли сконцентрированы на наших страданиях и средствах исцеления. Если лекарство подействует, тогда мы хвалим благодать Божию. Но если действие лекарства замедлило, то мы грешим непониманием Отцовской любви. Давайте все же спросим самих себя: если все мы желаем избавиться от боли, то будем ли мы ведомы Святым Духом? Думаем ли мы, как мы можем прославлять Бога силою нашей плоти?
Лекарство.
Самолюбие естественно производит естественное средство. Вместо разрешения корня болезни в Боге, христиане жаждут излечиться через человеческие лекарства. Мы не намереваемся здесь попусту провести много времени, аргументируя можно ли верующим употреблять лекарство или нет. Но мы хотим сказать, что с тех пор как Господь Иисус обеспечил исцеление нашего тела в своем спасении, то обращение к человеческому изобретению кажется невежеством, если это только не неверие.
Существует множество обсуждений: должны ли святые употреблять лекарства. Им наверняка кажется, что если этот вопрос разрешен, то все вопросы разрешены. Но осведомлены ли они о принципе духовной жизни, который не в том, что "можно" или "нельзя", но в том ведет ли так Бог или нет? Наш вопрос таков: когда верующий из-за самолюбия зависит от лекарства и ревностно ищет исцеления, то ведом ли он Святым Духом или исключительно своей собственной деятельностью? По человеческой природе, до того как человек пережил множество бедственных обстоятельств, он не имеет желания в спасении верою; он обычно старается спастись своими делами. Не справедливо ли это по отношению исцеления тела? Может быть борьба за божественное исцеление более интенсивна, чем за прощение греха? Верующие осознают, что если они не доверятся Господу Иисусу для спасения, то они не смогут достичь права входа в небо; но почему такие люди спрашивают: должно ли зависеть от спасения Господнего для исцеления, когда применяется множество других медицинских средств?