Согласие учения о сверхъестественном Промысле с воззрением научным на неизменность данного порядка в природе, таким образом, неоспоримо. Но должно сказать и нечто большее этого. Идея о Промысле Божественном вообще, в обоих его видах, не только не отрицается, но предполагается данными научной космологии в качестве основы, на которую она опирается в конце концов, если хочет иметь вид определенного, цельного миросозерцания. Центр тяжести ее лежит в учении о материи и силе, и кратко, в существенных своих чертах, естественнонаучная космология может быть представлена в следующем схематическом виде. Материя есть «нечто» (х) протяженное, сложное пли делимое, непроницаемое, доступное в известной мере внешним чувствам. Движение и покой (относительные) – состояния материи. Главные роды первого состояния материи, т. е. движения, суть движения молярное (движ. массы) и молекулярное (частиц тела). Причина перемен в материи или, лучше, ее движений – сила. Сил столько, сколько родов перемен (явлений) или форм движения в материи. Все перемены или состояния материи сводятся к движению, а потому – основная сила есть сила движения. Сущность основной этой силы есть «Неведомое» для науки, но близкое вере Абсолютное Начало всего сущего, Первосила или Верховная Сила, т. е. Божество (Перводвижитель, по прекрасному выражению Аристотеля). Только в действии этой Силы наука может указать последний источник действий конечных сил природы. Да она и должна сделать это, если не хочет противоречить одному из основных своих законов, гласящему, что каждая сила приводится в действие или обнаруживается под воздействием на нее внешней или другой силы (закон перехода потенциальной энергии в кинетическую). Если так, то, без предположения абсолютной и самодействующей Силы, мысль наша в конечном объяснении деятельности сил в природе (ее жизни) была бы поставлена в невозможное логически положение: пришлось бы предположить бесконечный ряд конечных сил, взаимно друг друга обусловливающих, – что нелепо. Впрочем, и независимо от указанного научного закона, объяснение господствующего в природе и истории порядка одною механическою причинностью, т. е. действием крайне разнородных, часто друг другу враждебных сил и стихий, во всяком случае ничем несогласуемых в цельное единство и действующих друг от друга независимо, для научной мысли невозможно без предположения верховного и высочайшего разума, всем управляющего. Наконец, нельзя не обратить внимания в заключение и на то, что наука не может и не вправе без противоречия своим началам собственными средствами отрицать (как и утверждать, впрочем) учение о Промысле: ей доступно лишь наблюдение фактов в их внешней причинной связи, а не последнее или внутреннее их основание, с точки зрения учения о Промысле, лежащее за пределами области механической причинности в неведомой для нас области высшей телеологической причинности (См. «Опыт апол. излож. правосл. христ. вероуч.» свящ. о. Светлова, проф. богослов. Киевск. Универс., т. I, изд. 1896 г.).
Б. Промысел Божий и человеческая свобода.
Образ Божественного Промышления видоизменяется в зависимости от его предметов: иной он в отношении к неодушевленной и неразумной твари, другой – в отношении к разумной твари земли, т. е. человеку (и ангелам). Правда, и в том, и в другом случае, – и в области нравственно-разумной, и в области неразумной природы, Промысел Божий не уничтожает действия естественных сил и законов той и другой области явлений, ибо все здесь совершается или создается совокупным действием промыслительной воли Божией и естественных сил твари; но иначе подчиняется воле Божественной тварь неразумная, иначе тварь разумно-свободная. Неразумная тварь безусловно подчиняется намерениям Божественного Промысла; подчинение же человека условное, оно обусловлено его свободою; в первом случае остается во всей силе закон физической необходимости, во втором господствует закон нравственной необходимости, где существо не принуждается, но побуждается к исполнению планов Божественного Промысла, – таким образом, что его свобода остается неприкосновенною.