16. В «Русск. Паломнике» рассказан следующий случай необычайной помощи святителя Николая. Полковница Ранцова имела постоянное местожительство на Волге, в десяти верстах от посада Рубовки. Занималась она сельским хозяйством и все, что получала от своего имения, употребляла на пользу ближних, в чем и находила единственное удовольствие в жизни; ее знали все окрестные жители и почитали, как благочестивую и добродетельную женщину.
В одну из тяжелых зим, рассказывала она, я получила с нарочным письмо от своей матери, которая, извещая о болезни отца, просила меня поспешить к ним приездом. Недолго думая, я в тот же день отправилась в путь. Переезд с Волги на речку Иловлу, где жили мои родители, простирался на шестьдесят вер. степью, но на половине пути есть село Иваново, в котором я намерена была заночевать, чтобы на другой день пораньше приехать к своим. При выезде моем со двора в путь погода была неблагоприятная, – шла мокрая метелица, а когда мы выбрались в степь, к вечеру того дня подул холодный западный ветер, и к ужасу моему в ночь закурила страшная снежная вьюга, так что в двух – трех шагах не видно было ничего. Сильный холодный ветер не давал ходу лошадям. Хотя я сама была защищена от непогоды, но несчастный кучер мой боролся с ней открыто и выбивался уже из сил. Нас захватила ночь в степи, а села не видно.
– Что, не видать ли Ивановки? – спрашивала я кучера сквозь маленькое окошечко возка, желая но возможности развлекать его.
– Нет, барыня, ничего не видно; глаза мне залепило вьюгой, да и сам я зябну!…
– Что ж мы будем делать, Иван? – спросила снова я кучера.
– Не знаю, – отвечал он нерешительно. – Не пойти ли поискать дорогу? – сказал он, помолчав немного.
– Да разве мы сбылись с дороги?
– Кажись, что так.
С этим словом кучер соскочил с козел и пошел отыскивать дорогу.
Оставшись одна, я поручила себя великому угоднику Божию святителю Николаю, образ которого имела на груди, и стала внутренне молиться ему. Спустя немного времени, кучер мой с трудом возвратился к возку и радостно объявил мне, что завидел вдалеке огонь.
– Держи же и не теряй его, – это, верно, Ивановка.
– В правой стороне от нас огонь, а мы сбились далеко влево; вишь теперь выезжаем к красному кусту, а от него до села рукой подать.
Кучер, ободренный появлением внезапно огня, весело погнал усталых лошадей. Я поминутно предупреждала его, чтобы он, по возможности, не спускал глаз с путеводного огня. Наконец, он сообщил мне, что слышит лай собак, ясно свидетельствующий о приближении нашем к селению. Еще чрез несколько минут кучер положительно сказал, что подъезжаем к Ивановке.
– Барыня, – вскричал в восторге мой Иван, – ведь мы доехали. Слава Тебе, Господи! Да нас здесь верно ждали, – добавил он, делая крутой поворот.
Действительно, пред нами раскрыты были ворота, и два зажженных фонаря висели на высоких шестах. Мы благополучно въехали на довольно просторный двор; за нами затворил ворота дюжий парень, старший сын хозяйки дома.
Он подошел к возку с низким поклоном и громко проговорил: «Здравствуйте, барыня, – небось озябли; идите скорей в хату, а мама заждалась вас». И парень помог мне выйти из возка. На пороге встретила меня хозяйка дома, старуха лет шестидесяти, ласково приветствуя меня.
– Здорово, Фоминишна, – ждала ли ты гостей в такую пору?
– А когда б-с я не ждала тебя, моя кормилица, то не вывесила бы и фонарей, – говорила радушно старуха, кланяясь мне почти до земли. – Как тебя Господь Бог милует, – продолжала она, хлопотливо осматривая меня с головы до ног, – не обморозилась ли, моя болезная, дай-ка я тебя раздену. – Бабы, скорей самовар, озябла барыня, наша кормилица… Восторгам старухи не было бы конца, если б я не прервала ее моим вопросом.
– Как же, Фоминишна, ты сказала, что ждала меня, – почему же ты, моя голубушка, знала о моем приезде?
– Ах, моя кормилица, поди, нарочитый-то твой больше уже часу прошло, как прискакал под окно, разбудил нас и говорит под окном на улице: «прикажи-ка, Фоминишна, поскорей Сергею зажечь два больших фонаря и повесить повыше, чтобы виднее было, – барыня – мол сейчас будет», да и был таков, распорядился и ускакал. Я и говорю Сергею: поди-ка, поскорей сделай, как требуют, да узнай-ка, далеко ли барыня. Вот и ждем тебя, дорогая наша, уже давненько; я хотела было посылать к тебе навстречу Сергея, – ан глядь, и ты подъехала к воротам.