Когда я благ, то это потому, что Ты делаешь меня таким, Ты не только обращаешь мое сердце, как Тебе угодно, но Ты даешь мне сердце, подобное Твоему! Ты Сам любишь во мне, Ты - жизнь моей души, как и моя душа - жизнь моего тела. Ты более глубоко живешь во мне, чем я в себе. Мое я, к которому я так прилеплен и которого я так пылко любил, стало чуждо для меня по сравнению с Тобой. Ты даешь это, без Тебя этого не было бы никогда, поэтому Ты желаешь, чтобы я любил Тебя больше всего.
О непостижимая сила моего Создателя! О право Создателя над творением, которое оно никогда вполне не вместит! О чудеса любви, которую только Бог может воплотить! Бог становится как бы между мной и моим «я». Он отделяет меня от моего «я». Он желает ко мне Своей чистой любовью достаточно, чем я к себе. Он видит, что это "я" подобно незнакомцу и помогает мне спастись из стен моего «я», пожертвовать это «я» полностью Ему, отдав его абсолютно и безоговорочно Ему, от Которого я и получил его. Мне должно видеть себя менее драгоценным, чем Он, которым я живу. Он сотворил меня для Себя, а не для меня лично, то есть чтобы любить Его и желать того, что Он желает и не искать своей собственной воли. Чувствует ли кто сердечное восстание этой полной жертвы себя Ему, создавшему нас? Я плачу о слепоте такого человека, я сострадаю его неволе своего «я», и молю Бога, чтобы ему избавиться от этого, через научение любить Его большего всего.
О мой Бог! В этих душах, раздраженных Твоей чистой любовью, я вижу тьму и восстание, идущее от падения! Ты не сотворил сердце человека, чтобы быть обладаемым такой чудовищной страстью присвоения. Праведность, с которой он был первоначально создан, в чем Священное Писание везде учит нас, состояла в том, что он не ничего не требовал для себя, но подтверждал, что он принадлежал своему Создателю. О Отец! Твои дети, к сожалению, изменились и больше не переносят твой образ! Они разгневаны, они сопротивляются, когда им говорят, что они должны принадлежать Тебе, поскольку Ты принадлежишь Тебе сам! Они желают полностью изменить этот святой порядок и безумно сделали бы из себя богов, они желают быть своими собственными, делать все для себя, или, по крайней мере, оставить себе некоторый резерв и условия для их собственного преимущества. О чудовищный захват! О непознанные права Бога! О неблагодарность и дерзость творения! Несчастное ничтожество! Что есть у тебя, что принадлежит тебе! Что есть у тебя собственного? Что есть у тебя, что не пришло свыше и не возвратится туда? Все! Да, даже я, разделяющий с Богом Его дары, являюсь даром Божиим и был сотворен только для Него. Все внутри тебя кричит против тебя и за твоего Создателя. Будь же безмолвен тогда, ты, сотворенный, отрицающий своего Создателя и отдай себя полностью Ему.
Но увы, о Боже! Что за утешение знать, что все внутри и также вне меня - дело Твоих рук! Ты всегда со мной. И когда я поступаю неправильно, Ты внутри меня, упрекая меня во зле, которое я делаю, воскрешая внутри меня сожаления к благости, от которой я отказался. Ты открываешь мне свои руки милости. Когда я делаю добро, Ты вдохновляешь мое желание и делаешь это во мне и вместе со мной. Ты любишь добро и ненавидишь зло в моем сердце, вдохновляешь терпеть и молиться, делать благо ближнему и давать милостыню: я делаю все это через Тебя. Ты побуждаешь меня делать это. Ты влагаешь их в меня. Эти благие дела, которые являются Твоими дарами, стали моими делами, но они не прекращают быть Твоими дарами и они прекращают быть благими делами, если я смотрю на них хоть на мгновение как исходящих от меня самого или, если я забываю, что они благи только потому, что они исходят от Тебя.
Ты (мое стремление верить этому!) постоянно трудишься внутри меня. Внутри Ты трудишься невидимо подобно шахтеру во внутренностях земли.
Ты делаешь все и все же мир не видит Тебя и не приписывает ничего Тебе и даже я сам блуждал, всюду безуспешно ища Тебя вне меня самого. Я пробегал мимо всех чудес природы и у меня не появлялось никакого представления о Твоем величии. Я спрашивал Твое творение о Тебе и ни разу не думал об обнаружении Тебя в глубинах моего сердца, где Ты никогда не прекращал пребывать. Нет, Боже, не обязательно для этого спускаться в глубины, ни обходить моря. Не обязательно подниматься на небеса, чтобы найти Тебя, Ты ближе к нам, чем мы к себе.
О Боже, Ты так велик и так снисходителен, так высок выше небес и так вмещаешь нищету творения, так бесконечно и так глубоко обитаешь в глубинах моего сердца. Ты становишься так страшен и так прекрасен, так ревнив и так доступен тем, кто общается с Тобой близко в чистой любви, когда твои дети прекратят быть невежественными о Тебе? Где я найду достаточно громкий голос, чтобы упрекнуть весь мир в его слепоте и сказать со властью все, кто Ты есть? Когда мы предлагаем людям искать Тебя в их собственных сердцах, то мы предлагаем им искать Тебя в самых отдаленных и наиболее неизвестных странах. О! Какая земля так отдалена или наиболее неизвестна для большинства, тщетна и распущенна так, как они, чем земля их собственных сердец? Знали ли они когда-либо, что это значит вступить внутрь себя? Пытались ли они когда-либо найти путь? Могут ли они сформировать хотя бы отдаленное представление о природе этого внутреннего святилища, непроницаемой глубины души, где Ты желаешь принимать поклонение в духе и истине? Они всегда живут вне себя, в объектах своих амбиций или удовольствий. Увы! Как они могут понять небесные истины, если наш Господь говорит, что они не могут даже постичь земные? (Ин.3:12) Они не могут представить, что значит вступить внутрь себя серьезным образом и что бы они ответили, если им предложили выйти из себя, что бы потерять себя в Боге?