– Так, – улыбнулась Дуня. – Через полчаса я должна выйти из дома. Так что можно сказать, ты вовремя меня разбудил. Будильник почему-то не прозвонил.
– Какой я молодец! – Иван отдал должное бутерброду. Вкусно. Впрочем, утром все вкусно. – Тогда я в темпе доедаю и у…
хожу. А то тебе же надо за полчаса – чулки, помада и все такое. А на это пока… – и все-таки откровенно уставился на выглядывающую в вырезе тонкую кружевную лямку. – Нет и намека.
– Ты можешь спокойно допивать кофе, – невозмутимо ответила Дульсинея. – А я пойду умываться.
И пошла.
В ванной шумела вода, Иван методично доедал бутерброд, запивая его холодным кофе. Потом насыпал себе еще предложенных ранее мюсли, залил молоком. За стеной кто-то продолжал от души упражняться с дрелью. К тому моменту, когда стукнула дверь спальни, Тобольцев успел смести со стола все, что видел, и даже убрать с него следы своего обжорства.
Растрепанная после сна девушка с веснушками исчезла. В дверях кухни стояла бизнес-леди – прямая юбка до колен, белая блузка, ярким пятном – пестрый шейный платок. Через руку перекинут легкий пиджак, волосы гладко убраны назад. Стрелки, тушь, помада. От взгляда фотографа не укрылось ничего, отметил все. И не сказать, что увиденное «все» и новый имидж Дульсинеи ему понравились. Но – его ли это дело?
– Ты готов?
Тобольцев инфантильно облизнул пальцы от крошек – просто в пику этой гладкой затянутости и застегнутости на все пуговицы, этой помаде, чопорной юбке и… колготки или чулки? Да какая ему разница?!
– Да, готов. Слушай, а тебе метро не по дороге случайно? – и, сообразив, что просьбу принято чем-то сдабривать, добавил: – Отлично выглядишь, кстати.
Евдокия закатила глаза, красноречиво дав понять, что она думает по поводу таких комплиментов.
– Какой долгий у нас совместный путь, автостопщик, – но потом смилостивилась. – По пути, но сначала вымой руки. С руками в крошках в «ауди» не сажают.
– Я как котик! – язык голову опередил просто на корпус. – Вылизался чисто-чисто. Смотри! – и зачем-то протянул руки. – И вообще, как мне руки мыть? У меня пластырь, его нельзя мочить!
Ему показалось, что смех притаился в уголках идеально накрашенных губ, на краях безупречно нарисованных стрелок. Но царица хранила серьезность. Вздохнула только:
– Бери рюкзак, котик.
Она обернулась и не увидела, как он широко ухмыльнулся на «котика». Она сама не поняла, как это прозвучало. Ласково.
В прихожей Дуня сунула ноги в бежевые шпильки – и сразу практически сравнялась в росте с Иваном. Посмотрела на него – глаза почти на одном уровне.
– Пошли?
– Мяу-мяу, хозяйка. Уже бегу!
Он брал рюкзак и нахлобучивал свою любимую, связанную дражайшей Антониной Марковной шапку, и поэтому не видел, как все-таки дрогнули идеально накрашенные губы.
В машине они молчали. У каждого из них начинался новый день. Новый день своей собственной жизни. У метро машина притормозила. Иван открыл рот, но Дуня его опередила. Полезла в сумочку, вытащила оттуда блокнот, черканула там что-то и протянула Тобольцеву.
– Я не знаю, как сложится, но, может, нужны будут лекарства. У меня знакомая – заведующая аптекой, если вдруг потребуется что-то достать или заказать – звони… В общем, желаю выздороветь твоей бабушке. И купи ей хоть ромашку. Даже если есть можно не все, цветку женщина обрадуется всегда, и неважно, сколько ей лет. Особенно от внука. Удачи, автостопщик.
Ее слова удивили. В целом. И такой неожиданной, не принятой в этом вечно куда-то спешащем и ничего вокруг не видящем городе заботой о совершенно незнакомом человеке – в частности. Что-то неприятно похожее на угрызения совести резко кольнуло внутри.
– Ты полна сюрпризов, Ду… ня. Куда ни кинь, – Дуня просто «человек-сто-сюрпризов-в-день». Но сейчас развивать эту мысль уже бессмысленно. Пора и честь знать. Давно пора, собственно. Иван спрятал бумажку с телефоном в карман. – Ну, спасибо за все, как говорится. Диван у тебя удобный, кофе вкусный, а сама ты – чудо.
Резко хлопнул дверью. Долгие проводы – лишние слезы. Это тоже из репертуара Антонины Марковны Тобольцевой. И внук ее категорически в данном вопросе поддерживал. Коротко прощаться и быстро уходить Иван умел. Но, сделав пяток шагов, все же обернулся. Красная Audi TT так и стояла у обочины. Пальцы прижались к губам. Эффектный воздушный поцелуй.
А потом крепче перехватил лямку рюкзака и быстро зашагал к метро.
Проводив взглядом автостопщика, Дуня снова влилась в поток автомашин, и мысли переключились на предстоящий день. Она планировала сделать многое. Плюс важная встреча.
Припарковав через полчаса Коко у офиса, Дуняша поднялась на второй этаж, где находилась фирма «Дизайн Идея», и почти столкнулась в дверях с Олей-блондинкой, которая куда-то спешила с мокрыми глазами. Вообще прозвище свое Оля получила не из-за всем известных анекдотов, а потому что когда-то в фирме работали две девушки с одинаковыми именами, и чтобы понять, к какой именно обратиться, их стали звать Оля-брюнетка и Оля-блондинка. Брюнетка вскоре удачно вышла замуж и закончила с трудовой деятельностью. В офисе осталась всего одна Оля, которую по привычке все продолжали называть Олей-блондинкой.