Его голос затихает. Я снова одна. Мы в полночь, встретимся с тобой? Почему именно эта строчка? Может быть, если я разберусь, то в полночь я смогу встретиться с Питом?
Я вновь встаю и иду. Мне нужно разобраться. Нужно успокоиться. Нужно понять, что делать дальше. Я не уверена, что смогу это сделать самостоятельно, но я должна попытаться.
Я сажусь на перрон, складываю ноги по-турецки и закрываю глаза, вспоминая все, что я знаю о себе, чтобы разобраться.
Начнем с самого начала.
Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне семнадцать лет. Мой дом – Дистрикт номер двенадцать. Моя мать – врач. У меня есть младшая сестра. Мой отец погиб в шахте, когда мне было одиннадцать. Мне пришлось стать взрослой, потому что мама ушла в себя. Пит Мелларк спас мне жизнь.
Самое простое, то, что было со мной до Игр. Теперь к более сложному. С самому трудному этапу. К первым Играм…
Я трибут 74 Голодных Игр. Я победитель этих Игр. Я победила обманом, вытащив еще и Пита. Президент угрожал мне, заставив заявить о моей помолвке. Но это не помогло. Из-за меня началось восстание. Сноу устроил еще одни Игры. Я снова оказалась на арене. Меня забрали в Капитолий. Меня пытали. Я снова оказалась на арене. А сейчас я черт знает, где. И я очень хочу вернуться назад…
Я открываю глаза. Я слышу шум поезда. Я знаю, что мне нужно делать.
========== Глава 22. ==========
Долгожданное POV Пит.
Я продолжаю смотреть на рябящий экран телевизора, хотя все оборвалось минут десять назад. Я медленно качаюсь из стороны в сторону, пытаясь удержать в путанном сознании одну мысль: «Она не умерла. Она не умерла. Она не могла умереть!» Крик зарождается внутри меня и благополучно застревает где-то в горле. Хочется плакать, но слез нет. А перед глазами по-прежнему одна только картинка: ее окровавленные пальцы сжимают руку Финника, у которого слезы на глазах. Ее хриплый голос все еще звучит в моей голове.
- Пит, - мягко произносит Хеймитч, кладя руки мне на плечи.
Я закрываю глаза и снова вижу ее слабый пульс внизу экрана. Я с силой сдавливаю карандаш в своих пальцах, и он ломается на две части. Хочется кричать. Не могу произнести ни слова.
- Пит, - снова повторяет Хеймитч, мягко сжимая мои плечи.
Я открываю глаза, натыкаясь взглядом на Гейла, сидящего в точно такой же позе, что и я. Его пытается растормошить заметно побледневший Боггс. Реакции нет. Гейл в ступоре. Судя по выражению его лица, ему тоже хочется кричать, плакать и смеяться одновременно, как и Финнику, которого мы видели пятнадцать минут назад. Кричать от страха, плакать от боли и несправедливости, смеяться – потому что это злая шутка. Планолет со спасателями прибыл чуть позже, чем нужно. Когда нет гарантии, что она еще жива.
- Пит, - в третий раз повторяет Хеймитч.
Я смотрю на него и вижу отражение собственного ужаса, боли и досады. Хеймитч, смертельно бледный, внимательно смотрит на меня. Я хватаюсь за его руку, а он с силой сжимает мои пальцы. Нам теперь страшно вдвоем.
- Она жива, - резким, непривычно твердым голосом говорит Прим, сидящая рядом со мной.
- Прим, - негромко говорит Мадж, будто боясь спугнуть девочку. – Прим…
- Она жива. Жива! – Прим переходит на крик. – И пока мне в лицо не скажут о том, что… - она запинается. В ее глазах блестят слезы. – Пока я не услышу это собственными ушами, я буду уверена в том, что она жива!
Она поднялась со своего места, заметно дрожа. Она говорит это с такой решимостью, уверенностью и твердостью, что я невольно сравниваю ее с сестрой. Да, она истинная сестра Сойки. Точно такая же.
- Ты права, Прим, - соглашается Мадж, обнимая ее за плечи. – Я тоже не поверю в это.
- Все будет хорошо, - кивает миссис Эвердин. – Все и сейчас хорошо.
Я несильно надавливаю пальцами на закрытые веки. Я провожу рукой по волосам, сконцентрировав взгляд на одной точке. Мне нужно успокоиться. Она жива. А если она жива, я нужен ей сильным.
Меня зовут Пит Мелларк. Мне семнадцать лет. Мои родители - владельцы пекарни. В свой первый школьный день я влюбился в девочку с двумя косичками и восхитительным голосом в клетчатом платье. Теперь эта девочка уже девушка, платья она давно не носит, да и косичка у нее одна. А еще ее зовут Китнисс Эвердин, она спасла мне жизнь. И, похоже, потеряла свою…
- Пит, у нас сейчас по плану обед. Ты с нами? – Мадж осторожно трогает меня за плечо.
- Разумеется. Пойдем, - я поднимаюсь на ноги, отодвигая стул в сторону.
Мы все выходим из Штаба и движемся по направлению к столовой. Во время прогулки все стараются хоть как-то меня отвлечь, рассказывая что-то. Только вот сами заметно бледные. Я натянуто улыбаюсь, сам вставляю пару шуток, но мне хочется убежать и спрятаться от всех них. Правда, в этом случае, Китнисс мне не видать ещё месяц, а то и больше.
Я механически пережевываю тыквенный суп, заедая все это странным на вкус хлебом. Через пять минут запоздало понимаю, что на все вопросы отвечаю молчанием. Спокойно смотрю куда-то через плечо Эффи, сидящей напротив, улыбаясь в ответ на ее предложение навестить Бити. Он, по крайней мере, не станет задавать глупых вопросов. И не попытается растормошить.
Когда я уже выхожу из столовой, слышу, как кто-то зовет меня. Оборачиваясь, вижу Энни и Мадж, бегущих ко мне.
- Мы с тобой, ты же не против? – улыбается Мадж. Я смотрю на засохшие слезы на ее щеках.
- Конечно, - я галантно пропускаю их вперед, уловив краем уха облегченный вздох дочери мэра.
В лифте Энни, неожиданно для меня, начинает интересоваться различными видами живописи. Стараясь скрыть удивление, я рассказываю ей о стилях художников, живших до нас. Она рассеяно улыбается, кивает к месту, не переставая завязывать узлы на уже знакомой мне веревке. Засовываю руку в карман, желая достать свою и тоже отвлечься, и натыкаюсь на блокнот. Не понимая, откуда я его взял, я вытаскиваю книжку наружу. Взгляд скользит по блеклой оранжевой обложке, и тут я понимаю, что это. Мои рисунки. Там везде Китнисс.
- Ой, Пит, а что это? – лучезарно улыбается Мадж. – Можно посмотреть?
Киваю ей и позволяю забрать из негнущихся пальцев блокнот. Ее улыбка блекнет, когда она открывает его. Медленно переворачивая страницы, девушка рассматривает каждую черточку лица своей подруги.
- Очень красиво, - замечает Энни, посмотрев ей за плечо.
Так же рассеяно улыбаюсь, как бы благодаря их. Забираю свой блокнот обратно, мимолетно взглянув на последний незаконченный рисунок. Стараюсь удержать в руках карандаш и делаю пару осторожных движений, поточнее выделяя линию скул. Краем глаза замечаю, как улыбается Мадж, наблюдая за мной. Решаю, что я должен закончить эту работу сегодня. Это поможет отвлечься.
Мы бредем сквозь лабиринт коридоров в поисках Бити. Находим его в большом зале, стены которого обвешаны различной аппаратурой, в которой я ничего не смыслю. Он что-то набирает, быстро скользя пальцами по клавиатуре. Спрашиваем у него, можем ли мы посидеть на его полянке. Он кивает, бросив на меня мимолетный взгляд. Даже не спросил, как я. Видимо, на моем лице и так все написано.
Мы сидим на зеленой траве, стараясь хоть как-то растянуть время. По словам Плутарха, если все получилось, то они прибудут ближе к полуночи. Правда, на слове «если» он запнулся, потому что мне захотелось ударить его. Я стараюсь держаться равнодушно, старательно вырисовывая профиль Китнисс в своем блокноте. Мадж с интересом наблюдает за мной, а Энни все так же делает узлы на своей веревке.
В какой-то момент Мадж произносит одну единственную фразу:
- Наверное, это даже хорошо. К концу дня они либо будут с нами, либо никто не сможет причинить им боль. Пан или пропал.
Как это ни горько осознавать, она права. Все или ничего. К полуночи я смогу либо обнять ее, либо навсегда потеряю. Слишком сложный выбор. Это лучше, чем есть у меня сейчас. Она будет в безопасности в любом случае. А это для меня по-прежнему самое главное.
В какой-то момент появляется Плутарх, но когда мы смотрим на него полными надежды глазами, он отрицательно качает головой. Они еще не прибыли. Нужно ждать.