У Марка было доброе любящее сердце, и утрата оставила в нем глубокий шрам. На протяжении всей своей жизни он все больше убеждался в действенности античных принципов Стоицизма, когда судьба уносит твоих близких и ты не знаешь, как справиться с горем. И вот, лежа на смертном одре, он снова вспоминает тех, кого потерял. Несколькими годами ранее умерла его жена императрица Фаустина. Ей было тогда тридцать пять лет. За свою жизнь он видел, как умирают его тринадцать детей. Из восьми дочерей выжили только четыре, а из пяти сыновей только один Коммод. Но смерть была повсюду. Во время правления Марка миллионы римлян гибли в войнах или от смертельных болезней, которые шли рука об руку, поскольку лагеря легионеров были наиболее подвержены вспышкам эпидемий, особенно зимой. Воздух вокруг него был пропитан сладковатым запахом ладана. Римляне надеялись, что он поможет предотвратить распространение болезни. Вот уже десять лет запах дыма и ладана напоминает Марку о том, что он живет под тенью смерти и не сегодня завтра может настать его черед. Заражение чумой не всегда приводило к летальному исходу. Но, по наблюдениям знаменитого придворного врача Марка Галена, жертвы болезни неизбежно умирают, когда их кал становится дегтеобразным, что является признаком кишечного кровотечения. Может быть, именно поэтому врачи Марка были так уверены, что он умирает, а может, они думали, что с возрастом его организм сильно ослаб. На протяжении всей взрослой жизни Марка мучили хронические боли в груди и животе и прочие напасти. У него был плохой аппетит. Теперь он добровольно отказывается от пищи и воды, чтобы ускорить собственную кончину. Сократ любил говорить, что смерть похожа на шута в ужасной маске, вырядившегося страшилищем, чтобы пугать маленьких детей. Мудрец осторожно срывает эту маску и, заглянув за нее, понимает, что там нет ничего страшного. Благодаря такой подготовке длиною в жизнь теперь, когда смерть подобралась совсем близко, Марк больше не боится ее, как это бывало, когда она казалась далекой. Он просит врачей подробно описать, что происходит внутри его тела, чтобы самому поразмышлять над этими симптомами с выученной невозмутимостью истинного философа. Его голос слаб, а язвы во рту и горле мешают ему говорить. Он очень быстро устает и жестом прогоняет их, желая продолжить свои размышления в одиночестве.
Один в своей комнате он прислушивается к своему свистящему дыханию и больше не чувствует себя императором – просто дряхлым стариком, изнуренным болезнью и умирающим. Он поворачивает голову и видит свое отражение в зеркальной поверхности золотой статуэтки богини Фортуны у своей постели. Его наставники-стоики рекомендовали ему каждый раз при взгляде на свое отражение выполнять духовное упражнение, призванное укрепить его эмоциональную выдержку и примириться с неизбежностью смерти. Прилагая немалые усилия, чтобы сфокусировать взгляд на своем отражении, он пытается вспомнить одного из давно почивших римских императоров, что правили до него. Сначала ему является образ Антонина, его приемного отца, затем – его приемного деда, императора Адриана. Ему начинает казаться, что его отражение приобретает черты, изображенные на картинах и в скульптурах Августов, которые основали империю два века назад. «Интересно, где они сейчас?» – мысленно вопрошает Марк и шепотом отвечает: «Нигде… если это “нигде” существует»[10].