Для феерического вскрытия
Смешно… и досадно
Как стать бездомным, чтобы спокойно не оставлять чаевые за каждую надколотую кружку жёлтого не пенящегося пива в баре на углу
Девочки не ждут
Игра окончена
Бывает такая пауза, после искрометной шутки или очень интересной истории, глубокого чувства, которое не нарочно подглядели, выныривающей на секунду из-под больших моих рук, давящих эту голову под воду, наготы
Неуместной, постыдной, заведомо распятой
Эта пауза не оставляет после себя ничего
Как фиолетовая лампа над белыми детскими кроватками с приклеенной бумажкой
Воздух становится пустым
А подушки пропитаны визжащим звуком уничтожения
Звуки
Человек способен архивировать сотни звуков
Кристаллическая степень автоматизации
Вынесете этот факт на первую страницу отчёта о проделанной в этом триместре работе, товарищ
У этого предприятия большое будущее
Брызги высохли на футболке, как и то, что накапало на бумагу между 12 и часом ночи
Краснеющие лица, кричащий по периметру мужчина на фоне наклеенного поверх серой стены майского Лос-Анджелеса, трудности перевода, выдувание с обморочным усилием из себя каждого слова, психующие ноги и маленькое собственное лицо в зеркале в форме вопроса
Всё это только что унёс ночной ветер с прядью волос
Птица совьёт из них гнездо
А я продолжу оберегать своё от разорения хищником
Мы не смотрели друг другу в глаза, но я знаю, как он звучит
Виноватая
Подайте корзинку, что вы так стали на проходе – простите.
Наступил, животное, на белые кроссовки – простите.
Ты ужасный человек, не ужасный, я не умею быть таким категоричным и несовершеннолетним, не знаю, какой – простите.
Потише, голова болит, я тут реальные проблемы решаю – простите.
Ты в этом не участвуешь, боже упаси.
Носишься со своей отличительной…
Скорее, разделительной. Красной.
А что остаётся? Доигрывай.
Друзья гудят одобрительно, но озираются.
Тоже, однако, нервно подтягивают под подмышку свою красную
Или серую.
У кого как.
Мы все разные! Вдолбила.
А когда гул рассеивается на затылке его источников в крадущемся от меня поезде,
какой-то ты с плакатом на уровне груди остаёшься нелепый.
Лозунги вчерашние, анимация говно, и акционизм твой бледный, надо сказать
Яйца давно отодрали, а место осталось вакантным, бездарь ты.
И вроде не собирался сегодня извиняться,
А приходится.
Подставили, революционеры.
Двери бережно закрываешь, новый замок, щёлкает,
Промазанный!
Телефон не пищит, его уже за уши истаскали, такие дурацкие детские привычки.
И мне хорошо. Решение!
А как только приходится: и само просится, и люди настаивают.
Всегда потом, как после катамарана на девятое мая! Сначала с братиком бодро, надрывисто, потом с тёткой (у неё шурупы в суставах) и вот это вот всё: «ага», «а она что», «а вы что»; и напоследок с одноклассницей. Уже зелёный, пот проступил над праздничной поло, и настроение с рваной подташнивающей дырой внутри, которую прикроет только внезапный салют, отражающийся на её мокрой отвисшей идеальной губе.
Никто не виноват,
Но я все равно извинюсь.
За то, что по локоть в ухе, а бумажку с правильным ответом никак не вытяну, все пустые бланки без даты и подписи, и не то, чтобы за мной возмущённая очередь, но всё равно неловко.
За то, что плакать хочется в плечи, которые колются и раздражают слизистую,
А в другие я пока не научилась.
За придавленный палец (ноем до сих пор), когда хотел прокрасться в первом классе на тайную вечеринку в туалете, а тебя не пустили, но опухшая верхняя фаланга была как все.
За то, что часто не то, не вовремя, вырвалось, крикнуло, замкнулось и болит
Болит годами, чокаясь, смеясь, поддерживая, наряжая, танцуя, прощаясь.
Это не ода маленькому человеку.
Простите, если вы так подумали.
Это стих про молчание.
Послушай.
Антропологические реалии и фантазии
«Зануууууда»
Я помню, как мне хотелось сразу губу поджимать, и глаза кололо так
И я ещё сдерживаться не могу
Я не понимал толком даже, что это значило и плохо ли это
Но остальные брезгливо фыркали и ждали, когда я уйду
А я не уходил, стоял и выл