Есть у меня одна фантазия из разряда «18+» на тему очков, но без них ее лицо немного меняется. Не сильно — и я даже не могу сказать, в чем именно, но передо мной уже как будто другой человек: пристально разглядывающая меня симпатичная девушка без всей этой напускной «роковой красоты». И без стеклянной преграды взгляд становится еще больше настороженным.
Да что я такого спросил? Ну разве что она засланный шпион, и тогда мы с ней будет играть в Штирлица и Мюллера?
— Я пишу книги, — наконец, говорит Йен.
Хорошо, что я как раз притормаживаю на очередном светофоре, потому что действительно удивлен. Как-то так сложилось, что у меня были девушки из сферы косметологии, была медсестра, была даже любительница смотреть ночью в телескоп и составлять гороскопы, а еще гадалка. Но писательницы — ни одной. Для меня, любителя много и запойно читать, эти люди всегда были кем-то вроде отдельной касты: недостижимые и уникальные.
— Ух ты, — не могу сдержать первую реакцию. — Целая живая писательница?
— Я бы не была так уверена насчет живой, — смущенно улыбается она и снова краснеет. — По-моему, осетрина была второй свежести. Давала себе зарок никогда не есть красную рыбу, которую покупала и готовила не я сама, но не удержалась.
— Любишь форель, лосося, горбушу?
— Форель, пожалуй, больше всего.
— Договорились, малыш, приготовлю на завтрак лично для тебя. Даже гриль расчехлю.
Я не говорю ничего такого. Я вот такой и есть: не люблю жевать сопли, сразу озвучиваю вещи, которые могу сделать и сделаю, если мой порыв не прибить какой-то херней в духе: «Мы с вами только пять минут, как перешли на «ты»!»
Йен моментально отводит взгляд. В ожидании ее реакции покрепче сжимаю руль.
— Без лимона, — наконец, негромко и явно подавляя дрожь волнения, говорит она. — Не люблю рыбу под лимоном. У меня сразу начинается изжога.
Мы оба понимаем, что речь идет не о завтрашнем завтраке после сегодняшней ночи.
Это просто… элемент игры, небольшой флирт. Ну а лично для меня еще и своеобразный способ «прощупать» женщину. Абсолютно уверен, если предложу ей потрахаться, то буду послан далеко и мгновенно, но то, что Очкарик не корчит обиженку в ответ на в общем-то безобидную шутку, мне по душе.
Глава пятая: Антон
В прошлом году, на Рождество, я как-то случайно и неожиданно открыл для себя сочетание двух, казалось бы, несочетаемых вещей: безалкогольного шампанского и классического белого мартини. Даже не помню, что именно побудило смешать то и другое, но по факту получилась какая-то забористая фигня, от которой я в итоге не мог оторваться все праздники. Вроде и не крепко, и не сладко, расслабляет, но не бьет в мозги.
Но то ли тогда я все-таки обпился на всю жизнь, то ли просто из головы вылетело, но об этом «коктейле» вспоминаю только сейчас. Благо, магазин, где все это можно купить, как раз по пути.
Пока я беру с прилавка все, что нужно — Очкарик осталась в машине — в кармане вибрирует телефон. Сразу пару сообщений от абонента «Н». Ну а как еще подписать бывшую? Сначала даже смотреть не хочу, но парень на кассе возится с терминалом, и у меня появляется время, чтобы глянуть, что мне прислали на этот раз.
«Она динамщица! Она тебе не даст, не трать время!»
«Она психованная! Лечилась у психиатра в прошлом году!!!»
«Ты просто мудак, если поступишь так со мной!»
Уууу, как много восклицательных знаков.
Есть только одна причина, почему я до сих пор не блокирую Наташкин номер.
Я — не правильный и не хороший. И мне интересно изучать человеческие пороки под микроскопом. Отчасти, это тоже часть моей работы: чем больше я понимаю логику нелогичных человеческих поступков, тем проще мне понимать логику логичных.
Когда возвращаюсь, Йен вздрагивает и с удивление косится на пару бутылок у меня в руке.
— Безалкогольное шампанское? Не знала, что такое существует.
Она послушно держит простые пластиковые стаканчики, пока я смешиваю содержимое бутылок в равных пропорциях. Полный — ей, и на один глоток себе, чтобы поддержать компанию, потому что пить одна эта малышка точно не станет.
У нее очень интересные реакции. Не смеется, не хлопает ресницами, изображая «прелесть какую дурочку», скорее настороженно, как пугливая кошка, принюхивается и присматривается.
— Это не сладко, но вкусно и с пузырьками, — подмигиваю я. — Попробуй. Клянусь, что ничего туда не намешал.
— И в мыслях не было, — совершено серьезно отвечает она. — Ты же при мне открыл бутылки.
Вот и первый недостаток: она слишком дергается и зажимается, где ненужно. Практически не оставляет пространства для маневра.