— Ее похитили. — Веснушчатый парень с прической хиппи подмигнул своим друзьям. — Арестовали.
Рыжая девушка, сидевшая рядом с парнем, ткнула его в ребро:
— Ты чего несешь?
— А что, разве нет?
— Что вы имеете в виду? — спросил Перри.
— Она сидела здесь одна. Тот мужчина проходил мимо, тогда она вскочила и хлопнула его по спине, и так далее… И они прямо вцепились друг в друга.
— Ну да, они немножко поговорили, — подтвердила рыжая, — затем вышли и пошли по дороге. Вон туда…
— Он нес ее туфли, — вставила вторая девушка. — Прямо как в «Золушке».
Веснушчатый парень посмотрел насмешливо:
— Скорее, он нес эти туфли как некую драгоценность.
— И она просто пошла с ним? — Перри недоверчиво заморгал. — Как он выглядел?
— Лет сорока… Немножко потрепанный. И большие залысины. Уж точно не Пирс Броснан. — Рыжая девушка пожала плечами, затем задумчиво произнесла: — Правда, у него хорошая улыбка. И глаза… такие… выразительные. Вообще-то он выглядел вполне… нормально…
Парень хмыкнул:
— Она точно подумала, что он прикольный.
Перри находился в состоянии полного недоумения. Бев бросила его ради другого мужчины с явно сомнительной внешностью. Взяла и ушла с ним просто так, даже не попрощавшись.
Как она могла?
Никогда в жизни он не испытывал подобного унижения.
Бев улыбалась про себя.
— Что? — спросил Гэвин.
— Я поняла кое-что. — Она повернулась к нему лицом. — Готова поспорить, что я самая взрослая женщина, с какой тебе доводилось переспать.
— Пожалуй. Но знаешь что? Это было совсем не так плохо, как я ожидал.
— Зараза! — Бев закинула на него голую ногу.
— Это комплимент. Серьезно. — В ответ Гэвин привлек ее к себе. — Ты знаешь много всяких интересных штучек.
— Годы практики. Почти столь же насыщенные, как у тебя. Но мужчина сорока лет прошел пик своей сексуальности. Тогда как я, — она описывала кончиками ногтей сексуальные круги на внутренней стороне его бедра, — женщина в расцвете сил.
— Прошел свой пик? Это гнусная клевета. И сейчас я намерен доказать это.
Он перекатился через нее, намереваясь подтвердить делом свои слова, но Бев ускользнула, прежде чем он смог пригвоздить ее к постели.
— Не сейчас. Уже восемь часов. Мне нужно быть на работе в девять.
Это было огорчительно, но что поделаешь. Вчера вечером никто из них не ожидал, что день закончится так. Гэвин пригласил Бев к себе на чашку чая. Сначала они поговорили о Перри Кеннеди, затем оставили эту беседу, потому что в ней не было ничего позитивного, и перешли к другим темам. И Гэвин впервые ощутил, как приятно вести легкие разговоры, сопровождаемые ни к чему не обязывающим флиртом с интеллигентной, милой и остроумной женщиной. Бев заставляла его смеяться и не выглядела тупой, когда он стал говорить о Никсоне и Уотергейте. Она помнила мир до эры мобильных телефонов. Когда пришло время спеть «Шейкн вак», выяснилось, что она превосходно знает слова.
О'кей, разумеется, они затрагивали и другие темы.
И не заметили, как случилось остальное. Он готовил на кухне кофе, а Бев клала сахар в его чашку. Их руки неожиданно соприкоснулись, и сахар посыпался на стол.
— Я так сильно действую на тебя? — удивленно проговорил Гэвин.
— Да, — призналась Бев. — Действуешь.
— Когда мы были в баре, ты сказала, что давно влюблена в меня. Это шутка?
Она покачала головой:
— Нет, это правда.
— Но ты никогда мне не говорила. — Гэвин был тронут ее искренностью.
— А зачем? Я ведь не могла превратиться в двадцатилетнюю.
Последняя двадцатидвухлетняя знакомая Гэвина рассказывала о летнем рок-фестивале. Когда Гэвин сообщил ей, что он был на эксклюзивном концерте благотворительного музыкального фестиваля «Лайв эйд», она воскликнула:
— О Боже, мы это проходили в школе по истории!
Следующую новость он узнал, когда вдруг поцеловал Бев. Кристаллы сахара скрипели под ногами, когда они обнимали друг друга. Кофе был забыт, рассыпанный сахар лежал повсюду. Это была ночь откровений, еще лучше оттого, что ни он, ни она не ожидали подобного развития событий. Секс с Бев был радостью.
Повторение было бы прекрасно. Но она уже встала с постели, торопливо оделась, чтобы забежать домой, принять душ, переодеться и отправиться на работу.
В другое время она бы не ушла. Гэвин понимал, что не хочет, чтобы она уходила. Когда она на прощание поцеловала его, он сказал:
— Что ты делаешь вечером?