— Чтобы вы сказали насчет меня? Я, по-вашему, красивый?
— Хммм… не тот вопрос.
— Что?
Она отклонилась на спинку софы, словно он попросил ее решить алгебраическое уравнение.
— Мне интересно. Когда я смотрю в зеркало, я просто вижу себя, — сказал Финн. — Темные волосы, прямые, не вьются. Темно-серые, почти черные глаза. Шрам на левом виске, который заработал в школьной драке. Нос был сломан однажды во время игры в регби, но все еще на месте; скулы, нуждающиеся в бритье. Это все, что я вижу. — Он посмотрел на Джинни. — Но мне говорили, что я красивый парень. Несколько раз, если честно. И мне интересно услышать ваше мнение на этот счет. Что вы скажете?
Если он не боится спрашивать, подумала Джинни, то она не боится ответить.
— Во-первых, — заговорила она, чувствуя необыкновенную свободу, потому что была немного пьяна, — вам не следовало играть в регби и ломать себе нос. И во-вторых, вы, безусловно, красивый мужчина.
Финн задумчиво потер лоб, все еще размышляя.
— Правда?
Он серьезно или притворяется? Джинни кивнула и сказала:
— Правда. — Затем, потому что выражение его лица требовало подтверждения, добавила: — Очень.
Пару секунд Финн изучал содержимое своего бокала. Но она стала подозревать, что он просто прячет улыбку.
— То есть вы хотите сказать, что если я красивый, то не имеет значения, что я за человек и нравлюсь ли я вам, — вы все равно не станете доверять мне?
Ради все святого, он все время смеется над ней. Будь она трезвой, ее бы слегка встревожил подобный ход беседы.
Но так как выпито было достаточно, она спокойно пожала плечами и сказала:
— Правильно.
— Но это дискриминация — не доверять человеку исходя из его внешних данных.
— Не относите это к себе. Для вас все не так плохо. Масса женщин не отвернется от вас, — шутливо сказала Джинни. — Например, та девушка с цветами.
— Но я не говорю о других женщинах, даже с цветами. Я говорю о вас. Вы говорите, что не вступите в отношения с мужчиной вроде меня, и все из-за внешности.
Сейчас Джинни начала чувствовать волнение, но было слишком поздно что-то изменить. И потом, он всего лишь сказал: «С мужчиной вроде меня», — словно это впрямую не касалось его самого.
Она не знала, протестовать или соглашаться.
— Да. Я думаю… нет…
— Но это несправедливо. Вы не хотите даже дать мне шанс. Поэтому технически я мог бы подать на вас в суд, — сердито проговорил Финн. — Я мог бы обвинить вас в дискриминации…
Сгоряча Джинни залпом осушила еще один бокал.
— Прекрасно, обвините меня.
В его глазах появились лукавые искорки.
— Я скорее постараюсь переубедить вас и заставлю изменить ваше мнение.
— Кажется, вы собираетесь льстить мне? Если вы будете продолжать в том же духе, то кончите, как агент Иви.
— Прошу прощения. Это стоит того, чтобы рискнуть. Значит, вы утверждаете, что мужчины вроде меня абсолютно ненадежны, когда дело касается длительных отношений? Мы годимся только на короткий флирт, я правильно понял?
— Абсолютно верно. — Джинни бездумно пожала плечами.
— Но вы всего лишь неделю назад говорили, что хотели бы завести мимолетный роман, — напомнил Финн.
О'кей, она и сейчас не отказывается от этого. Во рту пересохло, когда она переспросила:
— Я?
— О да. Вы. — Игривая нотка вызова слышалась в его тоне. — И если вы все еще чувствуете это, я бы не возражал.
А-а-а-ах…
— Это очень благородно с вашей стороны. — Джинни помолчала. — Но где мне найти красивого мужчину для мимолетного романа в этот час ночи?
Финн рассмеялся. Затем потянулся к ней.
— Закройте глаза.
А-а-а-ах…
— Зачем? — Как будто она не знала.
— Вы прекратите спорить со мной и, может быть, просто сделаете это?
Он хотел. И он был такой красивый. Более того, она мечтала об этом давным-давно.
Отбросив все сомнения, Джинни перестала спорить и сделала то, что он просил.
Как можно сожалеть о таком опыте? Господи, кто бы мог сожалеть?
Был час ночи, когда Джинни выскользнула из его постели. Секс был потрясающий, похожий на потерю невинности. Хотя это глупое сравнение, потому что сейчас было в сто раз лучше, чем в тот первый раз. Но также, несомненно, связанный с некоторой неловкостью, потому что она должна была все время напоминать себе, что ее и Финна не связывают никакие отношения, что это всего лишь мимолетный роман. Вместо того чтобы лежать в объятиях друг друга, шептаться и смеяться вместе, строить планы на следующее свидание, она притворялась современной, прагматичной женщиной, которая получила удовольствие, но сейчас ей пора домой, чтобы забыть об этом и продолжать свою деловую, независимую жизнь.
Как Карла.
Финн приподнялся на локте:
— Ты в ванную?
В темноте она могла разглядеть блеск его глаз. Если она могла видеть его, значит, и он видит ее? Она торопливо потянулась за юбкой.
— Нет, домой.
Как Карла.
— Зачем?
Печаль разрывала душу.
— Потому что мне пора.
— Но зачем? — настаивал Финн.
Он был вежлив, сказав то, что следует говорить джентльмену. И разумеется, был бы в ужасе, если бы она с криком «Хорошо, я остаюсь!» вскочила к нему в постель. Она не сомневалась, что для мужчин, подобных Финну, женщины, которые принимают такие приглашения за чистую монету, тут же перестают существовать. Худшим кошмаром для них было бы обнаружить, что они попали в чьи-то цепкие и жаждущие руки.
— Спасибо, но я лучше пойду домой. — Быстро одевшись, Джинни бросила ему небрежную, ничего не значащую улыбку. — Все было прекрасно, не правда ли? Но все кончилось. Мне пора. Не нужно вставать, — сказала она, когда он попытался отбросить одеяло. — Я сама. И не беспокойся, я не стану посылать тебе цветы.
— Ты можешь сесть за руль?
— Я? Конечно. — Она выпила четыре бокала вина, но это было два часа назад. И сейчас она чувствовала себя трезвой, как никогда в жизни. Сунув ноги в туфли и отбросив назад волосы, Джинни наклонилась и чмокнула его в щеку. — Спасибо. Все было чудесно. Пока.
После небольшой паузы Финн сказал:
— Пока.
Да, все просто.
Если бы Карла могла видеть ее сейчас, она бы восхитилась ею.
Глава 35
Дэн-Вэн въехал во двор на своем замызганном зеленом автомобиле в полдень. Джинни, высунув голову в кухонную дверь, крикнула:
— Все в порядке, он здесь! Пойду помогу ему.
Еще утром Дэн записал в блокнот, какие фрукты и овощи следует привезти, и привез все, но забыл малину. Поэтому ему пришлось ездить второй раз. Когда Джинни вышла из ресторана, он выпрыгнул из своего фургона, бормоча извинения:
— Прошу прощения. Не могу представить, как такое могло случиться. Клянусь, я все записал, и вот… Раньше со мной такого никогда не случалось…
— Дэн, все в порядке, — заметила Джинни, успокаивая его, как всегда, страдающего излишней застенчивостью. Дэн был самым ответственным работником, какого только можно было представить. — Вы здесь, а сейчас всего лишь двенадцать часов. Правда, ничего страшного не произошло, вы уже все исправили.
— Мне все равно ужасно стыдно. Вы так доверяете мне, а я вас чуть не подвел. Как вы думаете, мне не нужно извиниться перед Финном?
— Думаю, нет необходимости, он даже не знает об этом. Привет, красавчик, — произнесла Джинни, когда пес Дэна-Вэна приветствовал ее лаем с пассажирского сиденья. Такой же добродушный и скромный, как и его хозяин, Тихоня был худой, взлохмаченный и немного грязноватый дворовый пес с глазами, как у Пита Догерти.
— Что ж, если вы уверены. — Достав ящик с малиной и, очевидно, все еще сокрушаясь по поводу своего промаха, Дэн передал его Джинни. — Но если он узнает, пожалуйста, скажите ему, что я готов поклясться, что больше такого не случится.
— Не беспокойтесь, мы и так знаем это. — Когда Джинни взяла небольшой ящик с ягодами, они оба услышали звук подъехавшей машины. — Похоже, что прибыл первый клиент. Я отнесу это на кухню.