Органы чувств определяют, может ли стать раздражителем какое-либо изменение окружающей среды. По определению английского философа Локка, от действия органов чувств зависит, что вообще попадет в разум. Подкрепление, сочетание с безусловным рефлексом есть приобретение опыта, после чего животное начинает различать раздражители, вызывающие возбуждение его органов чувств. В результате факторы окружающей среды, действующие на органы чувств, разделяются на две группы: одни [68] оказывают воздействие на животное, другие — нет. Число раздражителей в результате обобщения вначале относительно велико, затем дифференцировочное торможение сужает их круг. Таким путем в нервной системе животного элементы окружающей обстановки отделяются друг от друга.
На основании работ Павлова можно проследить за тем, как действуют окружающие условия на животных; при этом раскрывается та логика естественных взаимосвязей, которая проявляется в период индивидуального приспособления животных к окружающей среде.
В процессе приспособления создаются связи, разграничивающие деятельность животных: возникают общие связи, проявляется противоречие между общим и частным. Все это можно определить по поведению животных и проконтролировать на опытах: одновременно эти данные являются доказательством мышления животных.
В давние времена мышлением в логике считалось только то, что выражалось словами людей. Конечно, мысли можно узнать и по действиям людей. По-разному действует осмотрительный, вдумчивый и легкомысленный человек. Однако раньше считали, что за деятельностью скрывается мышление, всегда выражаемое словами. Больше того, полагали, что мышление в словах первично по отношению к действиям.
Мы не станем здесь подробно заниматься вопросом мышления человека. Хотелось лишь обратить внимание на то, что закономерности поведения животных, которые подробно раскрывает павловская экспериментальная физиология, действительно подтверждают, что животные обобщают определенные раздражители окружающей среды и после обобщения опознают среди них (за счет подкрепления) фактор, продолжающий еще действовать как условный раздражитель, отличая его от остальных, ставших недейственными вследствие торможения.
Мышление ли это?
Согласно логике, основные формы мышления — понятие, суждение и заключение. Мы не станем здесь исследовать понятие и перейдем к рассмотрению суждения и заключения.
Суждение создает отношение между двумя или большим числом понятий. Действительно, каждое предложение выражает суждение. Камень тверд. Это суждение. На гольянов напасть нельзя. Это другое суждение. Такие простые [69] суждения понятны, определяемы даже без выражения словами, просто из действий. Когда неоднократное нападение щуки каждый раз кончалось неудачей, она прекратила нападения на гольянов. Из суждения — на гольянов напасть нельзя — вытекает заключение.
Заключение является лишь развитием суждения. На этого гольяна напасть нельзя — первое суждение. На другого гольяна напасть нельзя — второе суждение. На гольянов вообще нельзя напасть — так звучало бы сделанное щукой заключение, если бы она могла говорить[13].
На основании деятельности животных можно заключить, что они в зависимости от уровня развития способны к суждениям и заключениям, следовательно, они думают. [70]
Однако с понятием дел обстоит иначе. Хотя на первый взгляд у животных можно обнаружить возникновение понятий (ведь собака Дарвина сделала различие между понятиями конкретной и абстрактной собаки), тем не менее, в этом случае мы окажемся жертвами иллюзии. В действительности из поведения животных следует лишь факт обобщения (отвлечения). Без этого не могут возникнуть и человеческие понятия. Понятия же имею! только люди. Хотя мышление людей и животных нельзя привести к общему знаменателю, но характерные черты мышления можно найти и в мире животных.
До тех пор, пока философия пыталась приблизиться к вопросу закономерности мышления изолированно от действительности, логика оставалась сухой и таинственной областью науки. Только естествознание, исследующее полноту взаимосвязей, могло в этом вопросе создать ясную картину.
Если исследовать вопросы мышления животных и исходить из того, что их поведение не что иное, как частично унаследованный, частично оформившийся в индивидуальной жизни рефлекс, как приспособление к окружающей среде, то может возникнуть желание найти источники, из которых происходит свойственное человеку мышление.
13
Автор книги на основании современного естествознания делает попытку дать ответ на вопрос, поставленный в названии книги, чтобы сама логика фактов привела читателя к соответствующим заключениям. Необходимо отметить, что те взгляды (покоящиеся на экспериментальных данных), которые показывают, насколько животные, и особенно млекопитающие, близки к человеку, возникли уже в прошлом столетии. Первыми высказали это основоположники диалектического материализма. Энгельс писал в «Диалектике природы»: «Нам общи с животными все виды рассудочной деятельности:
Энгельс доказывает тот факт, что в подходе к обобщениям и перспективным взаимосвязям философия, системное мышление может опередить развитие естествознания. Автор книги следует за ходом мыслей Энгельса. Далее Энгельс определяет разницу, которая существует между мышлением человека и животного: «Наоборот, диалектическое мышление — именно потому, что оно имеет своей предпосылкой исследование природы самих понятий,— возможно только для человека, да и для последнего лишь на сравнительно высокой ступени развития (буддисты и греки), и достигает своего полного развития только значительно позже в новейшей философии; и несмотря на это — колоссальные результаты ужо у греков, задолго предвосхищающие исследование» (Ф. Энгельс. «Диалектика природы». Госполитиздат, 1952 г., стр. 176).—