— Артём, живо сюда! — заорал он. — Назад запрыгивай.
Я несколько раз перевёл взгляд с «курьера» на отца и обратно. К чёрту! Не выдержал и, бросив самокат, побежал к авто.
— Ты как здесь?.. — спросил я, не успевая сформулировать вопрос. — В меня курьер врезался, видел?
— Назад садись, — нетерпеливо повторил отец.
Что ж. Дело, похоже, срочное. Залез внутрь, закрыл дверь. Ровно в этот момент тело курьера взорвалось, испуская зеленоватый дым. Одежда и велосипед остались на месте, а тела — словно и не было. Ни следов крови, ни брызг. Да что же за безумие творится… Пранк какой — то, что ли?
Машина рванула с места, и только сейчас я посмотрел на водителя — это был, судя по всему, очередной незнакомый мне коллега отца.
— Вы это видели?! — не унимался я. — Он…
Мысли о курьере ушли на второй план, когда прямо на дорогу выбежали двое мужчин. Ничем не примечательные тёмные куртки, джинсы. Они явно пытались остановить нас, то есть машину. У одного в руках я увидел пистолет.
Водитель только подбавил газу, и «тойота» в один миг подбросила тела на лобовое стекло, после чего отправила их дальше. Я оглянулся, но задний обзор оказался полностью закрыт некими металлическими контейнерами, которыми до отказа был забит багажник.
Мозг взрывался от бесконечных вопросов. Это какие — то бандиты? Куда мы едем и почему так торопимся? Кто был тот курьер и куда он делся?
Словно предваряя эти и другие вопросы, отец заговорил первым:
— Артём, ничего не спрашивай, всё равно не отвечу. Дай мне свой паспорт и телефон. И пристегнись.
В этот день вообще всё пошло не так с самого утра. Сперва задержал отец — сказал, что ему позвонил коллега с работы по какому — то срочному делу, и потому мне пришлось помогать разгружать машину в гараже, забитую мешками со всяким старьём. Не с хламом же на задних сиденьях ему ехать. С каким таким важным делом обратились к отцу, вышедшему полгода назад на пенсию, лично я так и не понял — пусть он и проработал безопасником на фабрике швейной фурнитуры. И почему, как назло, именно сегодня, когда у нашей братии запланирована очередная вылазка?..
Потом приложение самоката что — то поняло не так, и вместо спорт — режима у меня активировался стандартный. Пришлось тащиться на скорости двадцать километров в час вместо привычных двадцати пяти. В давке, конечно, разница уже не столь ощутима — то и дело приходилось поворачивать или тормозить — а вот путь от дома до Невского занял больше времени, чем я планировал. Надо было на метро…
Мама считает, что моё увлечение руферством — из — за того, что в детстве я сильно ударился головой о качели. Старшая сестра того же мнения. Отец относится более снисходительно: говорит, что через год — другой возьмусь за ум — до ЕГЭ уже рукой махнуть. Наша компания не из тех, кто жаждет драк с охраной и дерзких побегов, — предпочитаем руферить быстро и по возможности мирно. Хотя и неприятности тоже случаются, так что действовать нужно всегда слаженно. А теперь о вылазке можно забыть…
— Мне обязательно с вами куда — то ехать? — спросил я, немного придя в себя. — Меня вообще — то ждали. То есть ждут!
Ответа не последовало. Одно я знал точно: происходило что — то очень нехорошее. Такое, чего я и близко не мог понять. Отец не стал бы меня забирать только ради того, чтобы не допустить очередную вылазку, — на эту тему мы уже давно всё обговорили. Тут явно замешано что — то гораздо большее, угрожающее нашей жизни. А потому я глубоко вздохнул, достал паспорт и передал его отцу. Телефон уже с минуту вибрировал — отклонил вызов, отписал короткое: «У меня какая — то жесть. Без меня», после чего отдал вслед за паспортом. И зачем это вообще…
— Минута до Ризомы, — проговорил водитель, продолжая набирать скорость.
Что это значило, я, разумеется, в очередной раз не понял.
— До Лиговского дотяни, — ответил отец. — Раньше не успеем.
Когда мы с друзьями проникали на крыши высоких зданий, то ловили тот самый адреналин, который превращается в зависимость. Сейчас адреналин бурлил как никогда — но привычного чувства кайфа не было и близко. Потому что я не привык не знать обстоятельств происходящего. Бегства от охранников и лёгкие потасовки перестали быть чем — то непредсказуемым, и, даже попав в полицейский спецприёмник, ты всегда знаешь, что отделаешься штрафом в пять — десять тысяч, который выпишут родителям. Словом, в мыслях всегда есть примерное понимание того, что будет дальше. А сейчас — нет.