— Я знаю вас… — наклонился к нему агент, продолжая полушепотом, — со дня взрыва Гембеша[10].
«Выследил, подлец», — вздрогнул Имре и холодно сказал:
— Вы ошиблись, я никогда там не был.
— Нет, были, еще с сумкой, помните?
— Повторяю, ошибаетесь.
— Вы не бойтесь, я никому не скажу. Меня Йожефом зовут, из Мария-Валерия телеп[11] я. Работал на кондитерской фабрике, а заболел — меня и выбросили. Мне хочется вам помогать. Вы не бойтесь, выложил он все сразу.
Имре глядел на него сначала сухо и настороженно, а потом невольно заулыбался. Вот-те и шпик!
— Ладно, Йожеф, будем знакомы, — протянул он руку юноше. — Только никакой помощи мне не нужно. Вот, может, помочь тебе, на работу устроиться?.. — и он в упор поглядел на парня.
Лицо у него бледное, глаза радостные и лихорадочные, рука сухая и холодная. Юношеское прямодушие и взволнованная непосредственность, даже боязнь, что его не поймут и могут оттолкнуть, — все в нем вызывало доверие и сочувствие.
— Поверьте мне, очень прошу… — молил он тихим голосом.
— И все же, Йожеф, ходить за мной не надо, — сказал Имре мягко. — Если хочешь, приходи завтра… — и они условились, где и как встретиться.
Йожеф оказался довольно смышленым расторопным парнем, и Имре пристроил его в одну из дорожных команд, находившихся в его подчинении. А прошло время, и они сдружились. Имре стал привлекать его к работе. Посылал расклеивать листовки, распространять нелегальную газету, приучал к конспирации. Несколько позже он решил включить его и в группу подрывников. Йожефу удалось подорвать одну из немецких машин с боеприпасами. Потом он участвовал в подрыве железнодорожного участка западнее Буды. В свою организацию Имре его не включал, и Йожеф оставался беспартийным партизаном.
Эти дни Храбец готовил крупную диверсию с товарищами из Уйпешта. Его помощи попросил старый боевой друг Тибор Бан. Когда-то они вместе учились. Потом жизнь развела их на некоторое время и снова свела на пути борьбы за новую Венгрию. Каждый из них к этому пришел по-своему. Имре прочитал однажды коммунистическую листовку, и захваченный призывом, выучил ее наизусть. Потом переписал листовку в нескольких экземплярах и сам расклеил по городу. У него просто захватывало дух. Еще бы, он революционер! Но этого революционера никто не знал, ни с кем он не был связан, что его весьма огорчало. Расклеивая однажды свои листовки, он нарвался на нилашистов. Погоня была ужасной, и Имре чуть не схватили. Спасли его рабочие. Выяснив, в чем дело, они свели его к своему товарищу, которым оказался его старый друг Тибор Бан. Так он спознался с коммунистами. Тибор перебрался потом в Уйпешт. Вот он и звал теперь Храбеца на помощь. Они затеяли там взорвать штаб нилашистов. План дерзкий и опасный, и Имре согласился.
Он отправился туда на несколько дней, собираясь по окончании немедленно уехать в Сегед для связи с партийным центром. Помогал уйпештским товарищам готовить взрывчатку, разрабатывать весь план операции. Потом назначили день и час. Тибор настоял, чтобы Имре участвовал теперь лишь в охране. Ему дан пост. Смотри и наблюдай, все по инструкции. Взрыв же поручен другим.
Какая это мука ждать и бездействовать. Имре не находил себе места. Но пришел час, отсчитаны последние минуты — и взрыв! Теперь домой и на вокзал. Будут помнить нилашисты свой штаб.
После памятника Гембешу, взорванного совсем недавно, этот взрыв прозвучал с особой силой. Все понимали, вооруженная борьба против нилашистов начинает все расширяться и расширяться. Правда, ее масштабы еще не велики. Они не идут ни в какое сравнение ни с борьбой чехов и словаков, ни тем более с размахом борьбы русских партизан. Тем не менее, все же борьба с оружием в руках, за которую все с большим энтузиазмом берутся венгерские патриоты, и в этой борьбе будут постепенно выковываться первые кадры будущей венгерской народной армии.
Довольный успехом операции, Имре направился на вокзал. Он уже сел в вагон, как заявился еще один из участников только что состоявшегося взрыва. Оказывается, трагически погиб Тибор Бан. Имре покинул Будапешт, убитый горем.
Значит, и Тибор! Как же чудовищно несправедлива судьба! Но выход для революционера будет один — работать теперь за двоих.
С прибытием Имре Храбеца в Сегед вся обстановка резко обострилась. Даже инженеру-дорожнику, в качестве которого он официально прибыл в город, нелегко было выехать обратно, тем более с серьезным грузом политической литературы. Пришлось задержаться.
Красная Армия стремительно продвигалась к Дунаю. С часу на час ожидалось се вступление в Сегед, и Имре охватило нетерпение. Какие они, русские? Как отнесутся к венграм? В своем воззвании они обещают им свободу и независимость. Неужели придут дни, когда не будет ни Хорти, ни Салаши, ни немецких фашистов? Какое это счастье, свобода!
10
Дюла Гембеш — бывший премьер-министр венгерского правительства. Его памятник был взорван венгерскими патриотами 6 октября 1944 г.
11
Мария-Валерия телеп — так именовался квартал бедноты в Будапеште, где царила жуткая нищета.