С наступлением сумерек Дунай Иванович, как обычно, отправился на подводную тренировку. Спустился по каменным ступенькам лестницы, вошел в воду и прощально оглянулся на высокие каменные стены. Нет, он совсем не презирал монастырь. Здесь учили его взрывать английские, советские, американские корабли, мосты, подводные лодки, нефтепроводы, мачты высоковольтных передач, плотины, шлюзы. А он обернет эту злую науку против гитлеровцев.
Чезаре Браттолини ждал его там же, где вчера встретил. И не один. С ним был широколицый темноволосый человек в непромокаемой рыбачьей куртке. Незнакомец хорошо говорил по-итальянски, но назвался Иваном. Засмеялся и добавил по-русски:
- Теперь всех русских называют Иванами. Где только не сражается наш брат! В Италии, на греческих островах, во Франции, на Балканах, в Татрах, на Висле!… Значит, вы с Дуная?
- Допустим… - Черепанов лукаво взглянул на старого рыбака и, не выдержав, рассмеялся. - Здравствуйте, товарищ! Вот так обрадовали. Вот так подарок! - Мокрой и скользкой, обтянутой резиной рукой он схватил руку Ивана. - Верно, брат, где только мы не встречаемся! Где буря, там и мы. Здорово, друг!
- Здравствуй, Дунай Иванович. Кажется, так тебя величают. И я радовался, когда узнал, в какую ты шкуру залез. Значит, царевич-лягушка добрую работу ищет?
- Да, ищу.
- Что ж, мы предоставим.
- Кто это «мы»? - улыбнулся Черепанов.
- Партизаны Венеции.
. - И рад бы, но… меня ждет работа дома, на Черном море, на Дунае.
- Опасно туда добираться. Патрули, облавы, гестапо, квестура!… Зачем рисковать? Здешние гитлеровцы тоже наши заклятые враги. Ну?
Черепанов молчал, раздумывал, вглядывался в Ивана.
- А вы кто? Как попали сюда?
- Офицер советской армии. Коммунист. Был в плену. Бежал в итальянские Альпы. Создал партизанский отряд. Считаю себя в этих широтах представителем советского командования и партии большевиков.
Все сразу прояснилось. У Черепанова не было больше вопросов. Он сказал:
- Слушаю вас, товарищ.
- Не покидай монастырь. Ты нам нужен здесь.
- Что я должен делать?
- Нуждаемся в оружии. Венецианский арсенал для нас игольное ушко, а для тебя - пролив. По ночам ты должен проникать в арсенал и снабжать нас взрывчаткой, гранатами, ручными пулеметами.
- Сделаю.
- Добычу будет принимать Чезаре Браттолини.
- Выходит, вы были уверены, что я останусь?
- А как же! По рассказам Чезаре я понял, что ты парень стоящий.
Капитон Черепанов остался в соединении «К». Незадолго до падения Берлина вернулся на родину…
Шатров и Гойда приехали на заставу. Капитона Черепанова на месте не оказалось. Укатил в устье Дуная. Каждый год он проводит отпуск на острове Лебяжьем: рыбачит в протоках и озерах, охотится в плавнях, ходит на моторной шаланде на взморье.
- Что ж, поедем на Лебяжий, - сказал Шатров.
НА ЛЕБЯЖЬЕМ И ТОПОЛИНОМ ОСТРОВАХ
В штабе Шатрову и Гойде предоставили специальный катер «Измаил». Неказистый с виду, с небольшой осадкой, замаскированный под обычную шаланду, он имел мощный мотор, радио, прожектор. В бортовом кармане лежало снаряжение подводного бойца и запасные баллоны с кислородом.
Ночью двинулись вниз, в гирло Дуная, к острову Лебяжьему.
За штурвал «Измаила» сел Смолярчук. На нем был старенький бушлат, измятая кепка и черная сатиновая рубаха.
Шатров и Гойда тоже были в штатском.
Шли быстро, под ясным, полным звезд небом. Сидели на корме. Курили. Вглядывались в темные берега. Попутный ветер срывал с Дуная холодную водяную пыль. Высоко-высоко, у чистых звезд, курлыкали журавли, прилетевшие на зимовку.
Гойда бросил недокуренную сигарету, взглянул на Шатрова, погруженного в какие-то думы.
- Можно задать вам деликатный вопрос?
- Если только очень деликатный!
- Вы давно знакомы с ним… с Дунаем Ивановичем?
- Давненько.
- С тех пор?
- С каких?
- С тех пор, как вы оба были Иванами?
- Раньше, и намного.
Гойда улыбнулся.
- Я так и думал.
«Измаил» сбавил ход, попутный ветер уже не помогал ему. Он дул теперь сбоку, со стороны плавней, и был сырой, холодный, почти осенний. Дунай стал бугристым. Из прибрежных кустарников, мелководных протоков и камышовых зарослей выползал густой вязкий туман. Скрылось под набежавшими тучами и звездное небо.
- Ну и благодатный дунайский сентябрь!… - Шатров накинул на плечи пропахшую рыбой телогрейку. - Далеко до Лебяжьего?
- Не заждетесь, - откликнулся Смолярчук.
На самом малом, почти ощупью, держась средины фарватера, пробивались вниз.
Лебяжий внезапно выступил из седой мглы и преградил дорогу - черный, окольцованный крутой, травянистой дамбой, защищающей остров от весеннего половодья. По ее гребню тянулась двойная шеренга молодых осокорей.
«Измаил» пришвартовался у крохотной бревенчатой пристани.
Смолярчук заглушил мотор, поднялся из-за штурвала.
- Вот мы и на родине Дуная Ивановича! Не ждет он гостей в такой ранний час.
Туман таял, уползая в плавни, в глухие дебри камышей. Ветер могучим своим крылом расчищал небо. Оно уже было светло-зеленым, чуть опаленным на востоке.
Ночная темнота отступала за дамбу, за крытые камышом хаты, за сад.
По зеленой росистой дамбе неторопливо шагала высокая плотная женщина лет сорока. Светлые, густые, с чуть рыжеватым отливом волосы гладко зачесаны.
- Доброе утро, Мавра Кузьминична! - Смолярчук помахал кепкой.
Подойдя к причалу, она с достоинством кивнула головой. Не удивилась, что незнакомые люди называют ее по имени и отчеству.
На ней темно-синее, в алую искру, с белым воротничком платье. Руки, сильные, смуглые, как и лицо, открыты до локтей.
Пытливо, серыми-серыми, как сталь на свежем изломе, очами смотрела на приехавших и не тяготилась молчанием.
- В гости к вам прибыли, - сказал Смолярчук.
- Что ж, гостям мы всегда рады. Вы откуда?
- Рыболовы и охотники. Друзья-приятели Капитона Черепанова. Да и вам земляки.
- Что-то не признаю. - Она бесцеремонно разглядывала мягкую засаленную кепку Смолярчука, его потертый бушлат. - В гости приехали, а в барахло вырядились. Похуже одежонки не нашлось?
- Вид у нас, правда, бедноватый, но зато душа… Мавра Кузьминична, пора бы и узнать! Ну и память!
- На память до сих пор не жаловалась. Постой, обличье твое и в самом деле знакомое… Начальник заставы?
- Здравствуйте. Рад вас видеть. - Смолярчук подал руку.
- Ладно, не щедрись даром. Ну, здорово! А кто с тобой? Тоже пограничники?
- Одесские отпускники. Дунайской селедки захотели мои друзья. Капитон здоров?
- Вчера был здоров, в плавнях охотился.
- Ну, а ваши ребята как поживают?
- А что им! Прохлаждаются под мамкиным крылом. Уедут скоро. Последние каникульные дни догуливают.
- Не поженились?
- Рано.
Мавра Кузьминична нахмурилась, потеряла охоту дальше разговаривать. Вскинула голову с тяжелой шапкой волос, обдала пограничника холодным взглядом и скрылась на той стороне дамбы, в саду.
- Вдова, - вздохнул Смолярчук.
- И давно она овдовела? - спросил Гойда.
- Лет двенадцать назад. Правда, вдовство официально не подтверждено. Муж ее, Дорофей Глебов, в сорок первом году, когда тут хозяевами были румыны, попал в королевский подводный флот. До какого-то чина дослужился. В сорок четвертом пропал без вести.
Смолярчук посмотрел на зеленую дамбу, где несколько минут назад стояла Мавра Глебова.
- Сколько женихов было - всем от ворот поворот. Для кого бережет себя?… - Он вдруг спохватился. - Чего ж мы стоим? Пошли к Дунаю Ивановичу!