Это был, бесспорно, характерный представитель белой расы. В коротко остриженных волосах и густой бороде незнакомца пробивалась седина. Высокий, крепкий, загорелый, лет сорока — пятидесяти, он казался наделенным недюжинной силой и несокрушимым здоровьем. Мужественные и благородные черты одухотворенного лица, высокий, изборожденный морщинками лоб мыслителя, осанка, движения — все было исполнено достоинства.
Убедившись, что второго выстрела не потребуется, незнакомец перекинул карабин через плечо и крикнул: «Кароли!», прибавив несколько слов на резком гортанном наречии.
Тотчас в расщелине скалы появились мужчина лет сорока и семнадцатилетний юноша — по виду индейцы из племени каноэ. Тог, кого звали Кароли, был пяти футов[56] роста, широкоплечий, мускулистый, с мощным торсом и почти квадратной головой на массивной шее, с темной кожей, иссиня-черными волосами. Глубоко сидящие глаза прятались под едва намеченными бровями. На подбородке росло лишь несколько волосков.
Юноша — его сын — с гибким, как у змеи, и совершенно обнаженным телом, видимо, намного превосходил отца по уму. Более высокий лоб, живой взгляд выражали душевную прямоту и искренность.
Обменявшись несколькими словами, мужчины направились к индейцу, распростертому на земле подле убитого ягуара.
Несчастный был без сознания. Из груди, разорванной когтями свирепого зверя, ручьем лилась кровь. Однако, почувствовав осторожное прикосновение, раненый открыл глаза, в них затеплился радостный огонек. Он узнал своего спасителя и, чуть шевеля губами, прошептал:
— Кау-джер!
«Кау-джер» на местном наречии означает «друг», «покровитель», «спаситель». Очевидно, это имя принадлежало белому человеку.
Пока тот осматривал раненого, Кароли снова исчез в расщелине скалы и вскоре вернулся с охотничьей сумкой, в которой находился перевязочный материал да несколько склянок с соком лекарственных растений.
Промыв ужасные следы когтей и остановив кровотечение, Кау-джер соединил края раны, покрыл их марлевыми повязками, пропитанными целебным настоем. Затем снял с себя шерстяной пояс и забинтовал грудь туземца.
Выживет ли бедняга? Спаситель сомневался в этом. Лекарство вряд ли могло помочь в данном случае.
Выбрав момент, когда охотник снова открыл глаза, Кароли спросил:
— Где твое племя?
— Там… там…— прошептал индеец, указывая рукой на запад.
— Это, должно быть, в восьми или десяти милях отсюда, на берегу канала, та стоянка, огни которой мы видели прошлой ночью.
— Сейчас только четыре часа. Скоро начнется прилив,— сказал Кау-джер.— Мы сможем отплыть лишь на рассвете.
— Да, не раньше,— согласился Кароли.
— Перенесите его в лодку. Мы сделали все, что могли.
Подняв индейца на руки, Кароли с сыном осторожно спустились к песчаному берегу. Потом один из них вернулся за ягуаром, шкуру которого можно было выгодно продать заезжим торговцам.
Тем временем Кау-джер поднялся на скалу, с которой хорошо просматривался весь горизонт.
Внизу причудливой линией извивалось северное побережье пролива шириной в несколько лье[57]. Противоположный берег, изрезанный заливами и бухтами, притаился за неясными, словно легкие облачка, очертаниями островов и островков. Вдоль пролива, которому не видно было начала и конца, громоздилась высокая каменистая гряда.
На севере тянулись бесконечные прерии и равнины, испещренные множеством рек, бурными потоками или шумными водопадами, которые низвергались прямо в море. В необъятных просторах четко выделялись зеленые пятна густых лесов, и лучи заходящего солнца обагряли верхушки деревьев. Замыкала горизонт массивная цепь гор с ослепительно белыми коронами ледников. И никаких следов человеческого жилья вокруг.
На востоке пейзаж был еще суровее. Скалистая гряда, нависая над морским берегом, поднималась почти отвесными уступами, а затем внезапно переходила в острые каменные пики, вонзающиеся высоко в небо. И здесь тоже ни малейшего присутствия человека: ни единой лодки — будь то пирога[58] под парусом или каноэ[59] из древесной коры, ни дымка.
Близились те часы, предшествующие сумеркам, которые всегда вызывают ощущение легкой грусти. Стаи больших, пронзительно кричавших птиц парили в небе в поисках ночного пристанища.
Скрестив руки на груди и застыв как статуя, Кау-джер стоял на вершине скалы, с восторгом и священным трепетом взирая на этот никому не подвластный, благодатный и необозримый простор.
57
Лье — единица длины во Франции, сухопутное лье равно 4,444 км, морское лье равно 5,556 км.
58
Пирога — у индейцев Центральной и Южной Америки и народов Океании — узкая длинная лодка, остов которой обтянут кожей или шкурами, или выдолбленная из целого древесного ствола.