Для этого Карлу Драгошу пришлось только отдаться на волю течения. Пока его компаньон удил или греб, он наблюдал за рекой, где ничто более или менее важное не ускользало от его опытного взора. Во время пути он виделся со своими людьми, рассеянными вдоль реки. При первом же известии о преступлении он покинет Илиа
Бруша, чтобы броситься по следам злодеев; но если при отсутствии преступлений какое-нибудь подозрительное событие привлечет его внимание, он и этим сумеет воспользоваться.
Все это было задумано умно, и чем больше об этом размышлял Карл Драгош, тем больше хвалил себя за идею, которая обеспечила ему инкогнито на веем протяжении
Дуная и увеличила шансы на успех.
К несчастью, рассуждая таким образом, сыщик не думал о случайностях. Он не подозревал, что совокупность самых странных событий через немногие два повернет розыски в непредвиденном направлении и придаст его миссии неожиданную широту.
ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА
Оставив баржу, Карл Драгош направился в центр города. Он знал Ратисбон и без колебаний шел по молчаливым улицам, где по бокам там и сям возвышались феодальные дворцы в десять этажей, останки некогда шумного города, население которого теперь упало до двадцати шести тысяч.
Карл Драгош не думал осматривать город, как предполагал Илиа Бруш. Он шел не в качестве туриста. Невдалеке от моста он очутился перед кафедральным собором с неоконченными башнями, но он не бросил рассеянного взгляда на любопытный портал конца XV века. И, конечно, он не шел восхищаться дворцом князей Тур и Таксис14, готической капеллой и стрельчатым монастырем или коллекцией трубок, курьезной достопримечательностью этого древнего монастыря. Тем более, он не вздумал посетить ратушу, где некогда помещался сейм. Зала этого здания украшена старинными коврами, и привратник не без гордости показывает камеру пыток с различными приспособлениями. Драгошу не пришлось давать «на водку», чтобы оплатить услуги проводника. Он в этом не имел нужды и без посторонних указаний нашел почтовое отделение, где его ждало несколько писем на условленные инициалы.
Когда Карл Драгош прочитал письма, причем на лице его не отразилось никаких ощущений, он направился к выходу, но у двери его остановил довольно плохо одетый человек.
Этот человек и Драгош узнали друг друга, так как сыщик жестом остановил вновь пришедшего, когда тот собрался заговорить. Очевидно, этот жест обозначал: «Не здесь!» Оба направились на соседнюю площадь.
– Почему ты не ждал меня на берегу? – спросил Карл
Драгош, удостоверившись в отсутствии нескромных ушей.
– Я боялся проглядеть вас, – ответил тот. – И так как я знал, что вы придете на почту…
– Ладно, ты здесь, это главное, – перебил Карл Драгош.
– Ничего нового?
– Ничего.
– Даже самого простенького налета в окрестностях?
14 Германская княжеская фамилия, представители которой прославились устройством почтовых сообщений в Германии.
– Ни в окрестностях, ни в других местах по всему Дунаю.
– Давно ли получены последние новости?
– Телеграмма из Будапештского центрального бюро пришла не больше двух часов назад. По всей линии спокойно.
Карл Драгош немного подумал.
– Ты сошлешься в прокуратуре на меня. Ты назовешься своим именем, Фридрих Ульман, и попросишь, чтобы тебя держали в курсе всех событий, вплоть до самых мелких.
Затем отправишься в Вену.
– А наши люди?
– Я сам ими займусь. Я увижу их в пути. Встретимся в
Вене через неделю. Это приказ.
– Значит, вы оставляете верхнее течение без надзора? –
спросил Ульман.
– Местной полиции там достаточно, – ответил Драгош,
– и мы появимся при малейшей тревоге. До сих пор, впрочем, выше Вены не случалось ничего такого, что входило бы в нашу компетенцию. Не так они глупы, эти молодчики, чтобы действовать так далеко от своей базы.
– От базы? – переспросил Ульман. – Вы получили какие-нибудь сведения?
– У меня, во всяком случае, есть мнение.
– Какое?
– Ты слишком любопытен! Как бы то ни было, я тебя предупреждаю, что нам придется дебютировать между
Веной и Будапештом.
– Почему там, а не в другом месте?
– Потому что там совершено последнее преступление.
Ты помнишь этого фермера, которого они «поджаривали»
и который был найден обожженным до колен.