— Не важно. — Зевнула Аня.
— Ну и ладно. — Не стал выспрашивать Вася. — У моего знакомого процесс один был, с ребенком в семье связанный, он его закончил, а потом адвокатуру бросил и в монастырь ушел. — Он нахмурился что-то вспоминая и начал ковыряться в тарелке.
— И… — Намекая на продолжение протянул Олег.
— Это что ж за процесс был, что адвокат и от практики и от мира отказался? — Поддержала вопрос Лариса.
— Тяжело вспоминать, тем более рассказывать. — Под нос пробубнил Вася.
— Ну Вась… — Заскулила Вика. — Ань, ну скажи ему.
— Дай телефон. — Вместо этого попросила Васю Аня. — Он, тот человек, после этого рассказ написал, выложил его в интернет, а потом в монастырь ущел. — Пояснила она компании. — У Васи рассказ в телефоне есть. — Она протянула ему руку за телефоном давая понять, что отвязаться от нее не получится. Василий посмотрел на нее и, пожав плечами, достал из кармана трубку. — Только предупреждаю. — Начала Анна копаясь в телефоне. — Не перебивать, текст тяжелый, два раза читать не буду. Готовы?
— Ну застращала, застращала. — Начал было смеяться Витёк, но посмотрев на серьезную Анну осекся и виновато уставился в тарелку.
— Часть первая: «Ад». — Убедившись в абсолютности наступившей тишины начала читать Анна.
— Морда чешется, сил никаких нет.
И зачем они мне все лапы к лавке привязали? Как есть уроды.
И эта, главное, в белом, свистит что-то, типа: спи, спи. Да, уснешь тут, привязанной, еще и трубу какую-то с иголкой в лапу засунули.
Уроды.
Вот зачем? Им что, заняться больше нечем? Неужели это все из-за той проклятой кошки? Ну гнала я ее через всю деревню и что? Все гоняют! Понабежали-то, понабежали!
Ладно, попробую расслабиться, может правда усну.
Стены какие-то зеленые, потолок высоко — неуютно. Уснешь тут, на спине лежа, весь зад затек, хорошо хоть хвоста нет.
Вот Умку бы сюда, с хвостом, вот помучилась бы, знала, как дразниться — от кабелей нечем прикрываться, да от кабелей нечем прикрываться! А что мне от них прикрываться, кабели не люди — зла не сделают, им промеж себя грызни хватает. А сучки? Сучки что, они мамочки Найды, боятся, да и я здоровая уродилась. Сколько себя помню, всегда здоровенная была.
Холодно здесь. Еще и тряпкой какой-то вонючей накрыли, белая, аж противно. Вот такие белые, помню, с веревки потаскала, так эта, из хаты, меня прутом посекла, еле утекла и за сараем схоронилась.
А у мамочки-Найды в будке хорошо, уютно, тепло, солома пахнет приятно. Мамочка теплая, как печка в хате, прижмешься к ней, когда холодно — она не гонит, лизнет в морду — спи мол. Хорошо.
А в хату тогда забралась, ведь и не сделала ничего! Ну потаскала что-то со стала, натрескалась, забралась под печь, а там тепло, вот и уснула, а этот — за шкиряк меня и на улицу швырь! Я к нему: за что! Так он еще и сапогом по морде съездил.
Урод.
Может у меня из-за этого морда постоянно чешется? Сильно тогда съездил, всю морду разбил, и еще пнуть хотел, еле-еле в будку заскочить успела. И мамочка-Найдочка сразу прибежала, всю ночь меня вылизывала, а кровь все текла и текла. Как же мне ее сейчас не хватает, и морда все сильней чешется, дай повою, может полегче станет.
О! Бежит, уродка. Ну давай-давай, отвяжи меня, вот я тебя подеру!
Ну! Что свистишь — тише-тише! Я тебе покажу — тише-тише!
Куда тянешься! Вот я сейчас извернусь, да как тяпну!
Ага! Получила!
Во, второй бежит, в белом, урод! Что, засуетились!
Уроды.
Вот Найду бы сюда, да Мухтара и еще наших несколько, вот бы мы вам задали! Давай-давай, ближе, и тебе достанется!
Ой! Не надо меня колоть!
Уроды!
Нет!
Уроды, лучше бы морду почесали.
Ой Найдочка, мамочка, как же мне плохо! Выберусь ли? Свидимся ли?
Ой! Что это? Комната меньше становится. И запах сена снова, родной.
Где я?
Анна остановилась, отхлебнула вина и обвела взглядом компанию — все молчали.
— Часть вторая: «Чистилище». — Продолжила читать девушка.
Будка! Найда! Фуф, приснится же такое.
Вот, мамочку разбудила. Тихо, милая, в порядке я, сон дурной был. Ну что ты меня лижешь, не переживай, здесь я. Светает скоро, коров по деревне погонят.
Да, уже не уснуть, морозно с утра, давай просто полежим рядышком, вот, хорошо-то как. Сенца бы надо еще в будку подтаскать, да тряпок каких, прошлая зима-то ничего была, не холодная, а если опять будет как до этого? Или еще раньше? Померзнем. Эти-то в хату греться не пустят.
Сколько зим мы уже с тобой милая мамочка, я и не помню, а ты? Да, много.
А помнишь, как прошлым летом этот, из хаты, ночью во двор по кошачьи выполз — воняет жутко, меня из будки вытащил и сношать начал. Сам стоять не может, за меня держится и мычит как корова. Ты тогда его за зад тяпнула, он визгнул, как боров, повалился, да так и уснул. Вот забава-то была, когда эта его с утра нашла!