Артём промолчал.
— Сварог? — Просто спросила Лариса. Артём по прежнему молчал. — Ведь это отсюда и странная кровать и коллекция молотков, да и камин…
— Ты догадлива. — Перебил ее Артём. — Только не Сварог, а Вышень. Если что, я обращаюсь к Вышню, а Сварога лишь почитаю, но ты ведь не об этом хотела спросить. — Лариса кивнула. — Ну так спрашивай.
— Не об этом, — согласилась девушка, — тем не менее, почему?
— Почему что?
— Сварог и Вышень а не Христос?
— Да.
— Я ему не верю.
— Не в него, а ему? — Уточнила Лариса.
— Именно.
— Ты считаешь, что он лишь один из пророков который так же мог ошибаться?
— И не только он.
— А кто еще?
— Те, кто бесконечное количество раз переводил и трактовал.
— А древние боги значит не ошибались?
— Может и ошибались. — Пожал плечами Артём. — Только с их мудростью человечество из пещер вылезло, скот приручило, поля стало возделывать и сложилочь как цивилизация, какая ни какая, а цивилизация.
— Но машину и самолет уже при теперяшней вере придумали. — Перебила его Лариса.
— Да-а? — С сарказмом протянул Артём. — При ней — согласен. А ты можешь уверенно доказать, что благодаря ей, а не вопреки?
— А ты можешь доказать, что именно вопреки? — Не менее ехидно поддела его Лариса.
— Могу.
— Ой не надо! — Замахала она не него руками. — Твое доказательство будет размером с полное собрание сочинений Ленина! — Девушка засмеялась.
— А вот и нет, — не принял ее веселья Артём, — одно слово.
— Ну если одно слово, тогда ладно. — Не прекращая смеяться позволила она.
— Савонарола. — Спокойно сказал он и пригубил вино.
— И что это за аббревиатура? — Лариса на всякий случай перестала смеяться.
— Это не аббревиатура, а имя, Джироламо Савонарола. От его имени до сих пор любой флорентиец вздрагивает.
— И что же он сделал? Флоренцию с землей сравнял?
— Почти, — кивнул Артём, — он во истину стахановскими темпами превратил прекрасны город, город поэтов и художников, в загон с серыми мышами ненавидевшими и уничтожавшими все прекрасное и прогрессивное. Если бы не вмешательство Медичи, может и о гении Микеланджело мы бы сейчас ничего не знали. — Чуть помолчав закончил он.
— Но это лишь один случай.
— Один пример, а таких случаев, таких «савонарол» и «флоренций», тысячи.
— И ты считаешь… — Начал было Лариса, но Артём ее бесцеремонно перебил:
— Считаю, что человечество изобрело пылесос и ракету вопреки, а не благодаря новым религиям. Более того, если бы не естественное стремление человека к более комфортной и сытой жизни, мы бы, теперь уже благодаря новым религиям, уже снова жили в пещерах.
— Это еще почему? — Иронично возмутилась Лариса.
— А где жили всякие святые старцы? — Пародировал ее иронию Артём. — Сидели в скитах и пещерах, святости набирались, а толку никакого от них не было.
— А как же их труды?! — Возмутилась девушка.
— Труды? — Усмехнулся Артём. — А были бы известны их труды, если бы их пещерки в свое время не нашли и туристические маршруты к ним не организовали?
— То есть ты рассматриваешь Серафима Саровского, например, лишь как туристический объект?
— Да. — Уверенно согласился Артём.
— Ну это… Знаешь… — Задохнулась Лариса, но он перебил ее тихо засмеявшись.
— Знаю, знаю. Только вот ты о чем подумай: все то же самое, может только несколько другими словами, говорили филосифы и до и после Серафима Саровского, только его образ жизни и формат преподносимого материала подходил для существующей религии, а у них — нет. Например попробуй одновременно почитать какого-нибудь современного богослова, посолидней, например Карла Барта, и почитай его одновременно с каким-нибудь богохульником, например с господином Ницше.
— Плагиат? — Откровенно удивилась Лариса.
— Ну не прямой плагиат, — ушел от конкретного ответа Артём, — но удивительно одинаковая суть преподнесенная диаметрально разными словами.
— Не может такого быть. — Категорично заявила девушка.
— Почему? — Изобразив обиженного ребенка удивился Артём. — Суть, она же Мудрость, она же Истина, она же Бог — одна, а религии, лишь оболочки сути — разные. Есть оболочки прозрачные, дающие видеть суть, есть темные, за которыми вовсе ничего не видно, а есть мутные, суть искажающие.
— Искажающие само понятие бога? Или богов?
— Бога, богов — без разницы. — Отмахнулся от вопроса Артём. — У каких-то народов он один, у других их множество. Кто-то верит в триединство, другой в то, что все это разные лишь разные сущности единого. Как есть на самом деле, нам доподлинно неизвестно.