— Угу. — Нахмурилась девушка. — Если любовь не причина, а лишь украшение похоти, получается… — Она удивленно посмотрела на Артёма.
— Догадалась?
— Кажется, да, но хочу чтоб это ты сказал.
— Пожалуйста. — Согласился он. — Получается, что украшения можно менять, на интерес, жажду новых ощущений, каприз, в конце концов.
— Как много можно придумать оправданий для блядства. — Перебила Лариса.
— Можно! — Открыто и весело засмеялся Артём. — Только для его оправдания не обязательно так сильно заморачиваться, достаточно вспомнить, что в природе лишь два существа всю жизнь проводят только с одним партнером: лебеди-неразлучники и рыбки клоуны, а у все остальных не двуклеточных и не однополых…
— Но мы же homo sapiens! — Перебила его Лариса. — Разумные существа!
— Вот я о том и говорю! — Засмеялся Артём. — Что мы, разумные существа, почему-то до сих пор думаем о любви не как о порождении разума, а как о производной от животной похоти. Словно мы и не sapiens вовсе, а до сих пор какие-то erectus.
— И все равно, это не оправдывает измен.
— Так я ведь и не ищу им оправданий! — Продолжая смеяться воскликнул Артём.
— А что?
— А то, что любви на поводке не бывает! И без разницы: кто-то тебя на него посадил, или ты сам на него добровольно посадился, суть привязи от этого не меняется. Ну год счастливо посидишь, ну два, или пять, потом никуда не деться: твое внутреннее «я» начнет требовать свободы — такое естественное желание для любого живого существа, и ты начнешь с собой бороться, ломая через коленку свои желания и, тем самым, иссушая любовь до привычки. Далее либо развод, любо серые будни с супружеским долгом и, при наличии смелости, поиск счастья на стороне.
— Не получается у меня проследить твоей логики. — Спустя пару минут молчания сказала Лариса. — Комфорт, с одной стороны, и жертва, то есть крайняя степень дискомфорта, одновременно.
— Так и есть. — Подтвердил он.
— Не вяжется. — Мотнула головой девушка.
— Наоборот, все очень хорошо вяжется. Комфорт и жертва, как инь и янь, аверс и реверс. Без двух сторон нет одной медали.
— Типа добро и зло?
— Именно. — Подтвердил Артём. — Любви нет без желания все отдать и смелости все взять.
Лариса замолчала задумавшись. Она смотрела на огонь и покачивала бокал. Артём невольно залюбовался девушкой, ее простой, не броской красотой, аккуратным носиком, изгибом открытой шеи и, особенно, глазами в которых отражался играющий в камине огонь. Он молча смотрел на нее и удивленно ловил себя на мысли, что сейчас ни о чем не думает. Не просто ни о чем не думает, а не хочет о чем-либо думать вообще: смотреть на нее и все.
— Что-то не вяжутся у меня твои рассуждения с твоей верой. — Неожиданно, разбудил его голос Ларисы.
— В смысле? — Артём тряхнул головой.
— Следи за руками. — Усмехнулась заметив его движение она. — Вышень, Веды, Законы Рита.
— Ах вот ты о чем! — Догадался Артём. — О телегонии вспомнила?
— Разумеется. — Кивнула Лариса и хитро посмотрела на него.
— То что вспомнила — молодец, но, если уж быть совсем точным, явление «первого самца» описывается не только в Ведах, но и Торе, Коране, даже Библии.
— Тем более. — Хотела что-то добавить Лариса, но Артём погрозил ей пальцем и она замолчала.
— Но ты забываешь о том, что во времена писания данных текстов, соитие подразумевало зачатие, а во всех перечисленных источниках речь идет именно о кровосмешении.
— Но телегония…. — Попыталась возразить Лариса.
— Не торопись. — Снова остановил ее он. — Телегония подразумевает, в том числе, и обычный контакт. Ты это хотела сказать?
— Да.
— А про мужчин там ничего не сказано? — Хитро прищурившись спросил Артём.
— Н-нет, кажется.
— Не допускайте чужеземцев к дочерям вашим ибо совратят они дочерей ваших и растлят души их чистые. — Процитировал Артём. — Да, про мужчин ни слова. Согласна?
— Согласна, только…
— То есть ты не сможешь не согласиться. — Снова перебил ее он. — Что данное явление, до сих пор не имеющее научного подтверждения, кстати, лишь привязывает женщину к одному мужчине. Более того, заставляет ее держаться рядом что бы он не творил, так как будучи изгнанной, она уже не будет представлять для остальных интереса. Порченая, так сказать.
— Ты намекаешь на патриархат?
— Не намекаю, а говорю открыто: все эти телегонические ухищрения и сказки про «первого самца» появились во времена махрового патриархата. Да, возможно, что родившая от одного мужчины женщина что-то и передаст от него второму, рожденному от другого мужчины, ребенку, но никак не от каждого мужчины который будет в ее жизни.