— Логично. — Артём снова лег. — Ну раз ты теперь с нами, открою тебе стр-рашную тайну!
— Неужели инвертора не существует?
— Но-но! Мы не аферисты! — Артём погрозил ей пальцем. — И существует и работает, только он неожиданно устарел, лет этак на сто.
— Как, так? — Опешила Лариса.
— А вот так! — Засмеялся было Артём, но сразу перешел на заговорщицкий шепот. — Когда над ним работали, неожиданно столкнулись с проблемой того, что штатные динамики не справляются, а подгонять динамики под наш инвертор никто бы не стал, слишком накладно. Стали думать, в результате придумали напыление которое можно прямо из баллончика попшикать на мембрану динамика и все сразу получается. Звук от этого не лучше ни хуже, но частоты выдаваемые инвертором обычные динамики начинают тянуть. Потом еще немного поэкспериментировали в этом направлении и абсолютно случайно получили такую замечательную пленочку, которая сама работает как инвертор.
— То есть… — Засомневалась Лариса.
— То есть представь себе, что у нас есть простая технология производства пленки, которая, кстати, получается очень дешевой, а этой пленкой достаточно просто оклеить тот же автомобиль изнутри, вместе с окнами, благо она прозрачная, и все.
— И каков эффект? — С живым интересом спросила девушка.
— Ха! Эффект. Эффектище! Если около такого автомобиля будет приземляться реактивный самолет, в салоне будет шума не больше, чем от работающего в соседней комнате фена!
— То есть вы хотите продать этот старт-ап, а на полученные деньги организовать производство?
— Именно. — Довольно подытожил Артём, приподнялся с дивана, взял бокал с остатками вина и приглашая качнул им в сторону Ларисы.
— За реализацию наполеоновских планов. — Поддержала она, молодые люди чокнулись и неспеша избавили бокалы от остатков содержимого.
— И вот что забавно. — Неожиданно начал Артём поставив бокал на столик и поудобней устраиваясь на диване. — А я ведь про тебя толком ничего не знаю.
— Так уж и ничего? — Поддела его Лариса.
— Нет, ну кое что ты сама рассказала, о чем-то догадался….
— Например.
— Например у тебя есть старший брат, а в детстве у тебя были очень длинные волосы, которые ты люто ненавидела, но мама не разрешала их стричь. — Артём замолчал.
— Еще? Или это все?
— То есть ты не удивлена? — Изображая недоумение спросил он.
— Ни грамма.
— Хорошо… — Протянул Артём. — Еще один факт из твоей биографии, а потом ты сама.
— Ну почему? — Забавно надув губки заскулила девушка.
— Не хочу говорить о том, о чем тебе неприятно вспоминать. — Серьезно ответил он.
— Ну давай. — Усмехнулась Лариса.
— Брат старше тебя лет на пятнадцать, ты поздний ребенок, мать тебя не хотела, но для отца ты была отрадой. — Выпалил на одном дыхании Артём. Лариса молча встала, медленно подошла к выходившему на озеро краю беседки.
Солнце уже нехотя выползало из-за горизонта и ночная тишина все более и более наполнялась щебетом радующихся новому дню пташек. На другом берегу виднелись пятнышки рыбаков, а безветренная гладь воды, слегка подернутая туманом, изредка возмущалась кругами резвящихся рыбешек.
— Половина шестого. — Тихо сказала девушка посмотрев на часы. — Как раз в половине шестого умер папа. — Она вздрогнула: Артём неслышно подошел сзади, нежно набросил ей на плечи плед и обнял.
— Не замерзла? — Просто спросил он.
— Есть немного. — Лариса повернулась к нему. — Давай ляжем. Артём согласно кивнул и отступил в сторону пропуская ее к дивану. Она по дороге собрала разбросанные на стульях пледы, легла на диван и начала в них кутаться. Артём нагнулся, помогая ей закутаться потеплее, потом присел на корточки около диван и взял ее за руку.
— Ложись рядом. — Тихо попросила его девушка, он повиновался и аккуратно пристроился с краю. Лариса подняла плед, набросила его на Артёма, обняла его, заставляя придвинуться к ней ближе, положила голову ему на грудь и затихла.
Чуть нарушая все нарастающую утреннюю какофонию птичьих трелей где-то далеко просигналила машина. Расветный туман отступал под натиском поднимающегося все выше солнца. Лариса молчала. Когда Артём уже совсем было решил, что она спит и тоже собрался уснуть, девушка вдруг заговорила.
— Вот мы и с папой так часто лежали, когда я была маленькая. Он умер когда мне было восемь лет. Мы жили в старых бараках на улице Тельмана в Ленинграде, но я их почти не помню. Когда мне было пять лет, нам дали новую квартиру, недалеко, на улице Дыбенко. Мать меня действительно не любила, всегда называла кобылой чернобыльской.