Выбрать главу

Доэни, казалось, не заметил возмущения Брейда.

— Нельзя ли мне поглядеть на эти тетрадки?

Брейд подал ему одну, и Доэни начал неторопливо перелистывать страницы. Он покачал головой:

— Нет, для меня это пустой номер. Но вам-то небось сразу видно, что в этих записях концы с концами не сходятся?

— Конечно.

— Дело практики! А я вот вижу, что концы с концами не сходятся у вас, — не может это быть самоубийство. Понимаете, есть два сорта людей, готовых на насилие. Одни ненавидят сами себя, воображают себя неудачниками. Что бы ни вышло, все к худшему. Ни в чем для себя не видят пользы. Случись же что-нибудь скверное — а с ними только скверное и случается, — они считают, что сами виноваты. Такого можно ни с того ни с сего лягнуть под зад. Эти типы могут быть и в распрекрасном настроении, среди них даже весельчаки попадаются, только все это до поры, до времени. Рано или поздно их скрутит хандра.

— Депрессивные маньяки, — сказал Брейд.

— Да? Их так называют? — спросил Доэни. — Ну не знаю, только такие обычно плохо кончают. Они-то и есть кандидаты в самоубийцы. Ножи да веревки от них надо прятать подальше, а то не миновать беды. Вторая категория — совсем другое дело. Слушайте, я разболтался о своей работе, а вам это, может, нисколько не интересно? — Он затушил сигару. — Не смотрите, что я увлекся, скажите, если надоело.

— Нет, нет, продолжайте. Ведь, судя по всему, я имею к данному делу самое непосредственное отношение.

— Ладно, поехали дальше. Так вот, вторые — это те, кто ненавидит всех вокруг. Не себя, заметьте, а всех прочих. Чтобы с ними ни случилось, они свалят вину на других. Такой выкинет какую-нибудь дурацкую глупость и уверен, что виноват в этом кто-то за тридевять земель. Он сам вас лягнет под зад и сам же побежит жаловаться в полицию — мол, у вас в кармане брюк лежала книжка, так он ушиб палец на ноге. И еще они уверены, что все против них, все их подсиживают, все под них подкапываются.

— Параноики, — сказал Брейд.

— Возможно. Зовите их как хотите. Так вот, ваш парень ближе ко второму роду. Верно?

— Пожалуй, верно, — медленно сказал Брейд.

— Факт. А такие с собой не покончат. Они же за собой ни в чем не признают вины. Это вы, проф, отравились бы, если б смухлевали в записях. А вашему парню и в голову не приходило себя упрекать. Он был уверен, что ни в чем не виноват. Считал небось, что вынужден так делать. Спросили бы его — он бы наверняка заявил, что ему приходится спасать себя, а то даже и человечество. Как бы то ни было, такие люди убивают не себя, а других, или их убивают другие.

У Брейда перехватило горло. Хоть Доэни и понятия не имел о принятой в таких вопросах терминологии, доводы его были весьма убедительны.

Доэни продолжал:

— Давайте забудем о самоубийстве и подумаем, что было бы с его опытами, останься он жив. Предположим, он бы всю эту кухню закончил. Что могло случиться?

— Профессор Ранке мог разоблачить его на предварительной защите, то есть на обсуждении.

— Ну, а допустим, этот профессор ничего бы не заметил?

— Что ж, вполне возможно. Никому бы и в голову не пришло поставить его результаты под сомнение. Он получил бы степень и опубликовал свою работу. Правда, потом другие ученые могли повторить его опыты, выяснилось бы, что он не прав.

— И можно было бы обвинить его в подтасовке?

— Подобные подозрения могли возникнуть: уж слишком он был далек от истины!

— А лично для вас что бы все это значило, проф?

— Ничего хорошего, — пробормотал Брейд. Какой смысл отрицать очевидное?

— Вам бы это небось здорово повредило?

— Наверно.

— Вдруг кое-кто начал бы нашептывать, что и вы помогли ему в подтасовке. Могло такое случиться?

— Сомневаюсь, чтобы подобная чушь пришла кому-нибудь в голову! — сердито отозвался Брейд, а сам подумал о желчном Ранке. На что он способен?

Доэни спокойно наблюдал за ним.

— А может, стали бы говорить, что парень мог у вас под носом проделывать любые фокусы, все равно вы бы не заметили. Он, мол, знал, что вы в его делах мало смыслите.

Брейд вспыхнул и пробормотал что-то невнятное.

Сыщик продолжал:

— Выходит, если бы вы обнаружили подлог не сегодня, а месяц назад…

— Но я обнаружил его сегодня, — сказал Брейд.

— Я же и говорю, предположим. Я не утверждаю, что так было. Если б вы обнаружили подлог месяц назад, вы бы должны были как-то с этим покончить. Выставлять подлог на публику вам нельзя было. Верно? Вы имели бы дурацкий вид. Пожалуй, вам оставалось одно — подстроить несчастный случай, уничтожить записи парнишки и поставить на этом деле точку.