Тем временем Марк Брутов пребывал в явном упадке сил и расстройстве чувств. Согласившись недавно на верное, казалось бы, предприятие: подвести под монастырь одну дуреху, бывшую одноклассницу, получая взамен серебряный пакет рублоидов, похоже, он просчитал далеко не все, за что теперь лихо расплачивался в буквальном смысле слова. Уж третий вечер как, при входе в игру и на выходе из подъезда, его сразу убивали, одновременно уводя со счета имеющиеся средства. В черных очках после смерти, помимо стандартного «Потрачено», отображалось непристойное послание на аглицком наречии: Mark you, fuck off Brutoff! А грузно склонявшийся над ним рыцарь на словах передавал «привет от Пузатого». Не вызывало сомнений, что некоторым образом это связано с Юлией, что кто-то метко мстит. По-своему это было ожидаемо и прогнозируемо, но чтобы вот так… Факт оставался фактом: с тех пор, как в игре завелся треклятый гоблин, все полетело ко всем чертям и восстановить душевную гармонию пока как-то не удавалось. И что делать, как быть, кто виноват, а? Теперича, передаваясь словно вирус, больные вопросы терзали уже Марка. Ну а гоблин Пузатый, довольно потирая руки и заразительно хохоча, возвращался в свою гоблинью нору, поскольку другие игровые сценарии его отчего-то волновали не особо.
Неделей ранее.
В комнате, изрядно смахивающей на воссозданный компьютерный класс образца чуть ли не прошлого столетия, царило привычное отстраненное уныние и непрерывное клацанье мышек, клавиш. Здесь до сих пор использовались допотопные системники, мониторы и пыльные провода. А много ли заключенным надо, чтобы выполнять свою фермерскую, то есть по определению неблагодарную и бесплатную работу? Зечки знали, что скоро их ряды пополнятся новенькой, тринадцатой. Занятные события на островке Альбатросово происходили не слишком часто, а потому пополнение рядов не могло не стать событием, хотя едва что-либо меняло в персональной судьбе каждой из них. И вот настал такой день, когда в комнату ввели хрупкую девоньку, усадили в подготовленное рабочее место, а надзиратель указал на единственный на многие годы вперед и отныне краеугольный в ее жизни документ, своего рода Конституцию и Библию дворцебота – приложение Методичка. док.
Разумеется, заведующий фермой и политрук в одном лице, некий Парфен Приправов – вертлявый и взбалмошный типок, еще с утра устроил ей основательный промыв мозгов и прочел длинную душеспасительную лекцию о роли и месте работника фермерского хозяйства на современном этапе. Суть речи сводилась к тому, что если Сувсеть, в общем и целом, давно и надежно зачищена от поднимающей еще изредка голову кровавой либерасни и солдат пятой колонны, то вот в «Героях района и магии» по-прежнему имеют место уязвимости и пробоины, вызванные частотой обновлений и сложностью архитектуры. И вот такими брешами наловчились пользоваться всякие шакалы и смутьяны, вроде тех же ничеховцев, распространяющих заведомо ложную информацию об уважаемых людях уезда и колебля им эмоциональный фон. «Наша задача, выдавая себя за гоблинов, эльфов, орков, твердо отстаивать и гнуть волю Дворца, защищать честь и достоинство Жутина Вадима Вадимовича и иных наших выдающихся деятелей». Конечно же, Припривов доподлинно знал, что Юлия Ли и сама увлекалась идеями Ничехова, а потому, как выражались в старину, тонко троллил ее, будучи мастером высочайшей квалификации. А кто говорил, что будет легко? «Ферма информационных киборгов «Гоблинья нора» – это вам не курорт, а место отбытия наказания», – любил назидательно повторять он, включая официоз и пафос. Гоблинг – естественная модернизация троллинга, применяемая в агрессивной игровой среде, с функциями синхронного и корректного перевода для иностранцев и гостей нашего города». Насколько Юлия впоследствии уяснила, терминология каким-то образом отсылала к некоему подзабытому переводчику художественных фильмов.